Итак, это уже второй мой серьезный фик. Прошу сильно не бить, если не понравится))))) Но я все-таки надеюсь, что понравится. Поехали!
Посвящается Ксюнель, которая за короткий срок стала моей подругой, и поддерживает меня всегда)))) Ксюнель, чтобы не случилось, я всегда буду держать за тебя кулачки!))))
Автор. Кэтрин де ла Вега.
Название. Fortunae est Fortunae (Судьба есть судьба).
Оригинальное произведение. ПКМ-1, ПКМ-2.
Рейтинг. PG-13.
Жанр. Приключения, драма, мемуары.
Дисклеймер. Я претендую только на то, что придумала сама.
Краткое содержание. Мемуары, мемуары... Догадайтесь, чьи))))))))))
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. Много новых персонажей и не так много старых. Во всяком случае, в начале.
Пролог.
Я слишком стар, чтобы все помнить, но слишком молод, чтобы все забыть. Гиббс говорит, я не выгляжу на свои неполных сорок лет. У меня как будто нет возраста. Раньше был... теперь нет. Я пережил многое. Но не пережил бы свою смерть, если бы не одна неугомонная леди, возомнившая себя пираткой... Элизабет Суон. Наивная дурочка, во сколько неприятностей она меня втянула, да и ее женишок тоже. Убил бы я Прихлопа за такого сыночка... Я могу понять их обоих. Один рвется всех спасать, другая рвется спасать его... Ради него она меня убила... Я не обижаюсь на нее. Получить поцелуй этой красотки стоило мне жизни, но жизнь такая непостоянная штука... Да и целуется она хорошо, черт возьми... Если бы она меня не убила, я бы подумал, что милашка Лиз в меня влюблена... но нет. Юная стерва, она еще вырастет и станет леди, хотя практика в пиратстве и имела место быть... А жених ее поумнеет. Может быть. Она его и любит потому, что она может им помыкать... Забуду ее. Ну эту Элизабет к черту. Она не принесла мне большого счастья, ограничившись отдельными моментами, но и худа особенно много тоже, хотя и убила... Я не рвался возвращаться, но разве губернаторскую дочку остановишь? Эх... хорошее было времечко! Приключения, интриги, золото и измены... теперь я староват для этого, хоть красотки на Тортуге и привлекают мое внимание... Стану порядочным флибустерьером, буду просто грабить испанские корабли и бить французов. Или героически погибну, жизнь стала такой скучной... Впрочем, может, и свалится что-нибудь на мою голову... Да, было время, когда я был молод...
I.
Джон посмотрел в подзорную трубу. Толку от этого не было, море вывесило назло ему завесу из молочно-белого тумана, густого, как турецкая нуга, оседающего каплями на лице и одежде. Проклятое марево поглощало все звуки, и даже когда Джон едва не срывал себе голос, команда не всегда слышала его приказы. Даже ветра приличного не было в такую погоду, и "Габриэлла" тащилась со скоростью черепахи, не больше трех узлов, а ведь быстроходный фрегат...
Джон резко сложил трубу и повесил ее себе на пояс. Они могут застрять тут надолго...
День был противный, холодный, и Джон Грант с грустью вспоминал жаркую Ямайку, маленького сына и любимую сестру. Они остались одни, в Сантьяго-де-ла-Вега*, а он был вынужден таскаться на этом корабле, ведя еще два по курсу...
Оглушительный скрип рангоута не мешал половине вахтенных мирно спать на палубе. Ветер не менялся, земли видно не было. Все было в порядке.
Пока.
Джон ушел в капитанскую каюту, заглянув сначала на камбуз. Кок, добрый человек, дал усталому капитану "Габриэллы" миску с черепаховым супом, пару больших сухарей и кружку чая с ромом. Как истинный англичанин, Джон всем сердцем любил чай.
Он сел за маленький стол и с наслаждением начал есть густое ароматное варево. Кок постарался на славу. Дымящийся суп согревал, заставлял кровь бежать по жилам быстрее. Джону быстро стало жарко, и он уже не жалел, что покинул когда-то Ямайку. Тем более, он на нее сейчас вовзращался.
Внезапно страшный удар сотряс несчастную "Габриэллу". Джон успел услышать грохот, треск ломающегося дерева, человеческие вопли. Он даже не успел встать, как вдруг каюта перевернулась, он упал на потолок, пролив на себя горячий суп, но дерево раскололось под ним... Джон провалился в трещину, и над головой сомкнулись волны. Моряк не успел ничего сделать, так быстро все произошло, даже элементарно закрыть рот и вдохнуть воздуха. Он увидел темное пятно рядом с собой, а потом стало нечем дышать, и на глаза опустилась тьма.
* * *
Люди, проходящие по солнечной улице, удивительно чистой, вымощенной серыми, плоскими камнями, косились на молодую красивую леди в прелестном темно-синем платье и опрятно одетую девочку с золотисто-русыми волосами, стоящую рядом с ней. Леди только что вышла из уличной повозки, держа в руках два саквояжа, подошла к двери большого каменного дома в богатом квартале Сантьяго-де-ла-Вега и постучала в нее дверным молотком. Дверь, высокая, темная, блестящая на палящем солнце, почти сразу же отворилась. На пороге стоял старый слуга в простой ливрее, не расшитой золотыми нитями и голубыми лентами или другими финтифлюшками. Он был без парика. Молодая леди тепло поздоровалась с ним и передала оба саквояжа, сделанные из плотной черной кожи. Девочка, милое дитя, шустро вбежала в дом.
Леди звали Лили-Роуз Вестон, эта англичанка была сестрой погибшего три дня назад Джона Гранта, богатого торговца. Сама она была вдовой, но траур ненавидела, и сбросила его раньше срока. Дочь - а прелестная девочка была ее дочерью - звали Эванджелин, но все называли ее для краткости Джен. Они приехали в гости к Джону, но прибыли со страшным известием для его сына, Джека.
Эванджелин остановилась посреди не очень большого, но светлого холла. За окнами в темных рамах шумела улица, ездили повозки, гуляли леди и молодые люди... В самом холле стояли две банкетки, стол и несколько маленьких столиков с цветами на них. Джен это напомнило дом ее матери, где тоже было много цветов, с большими и маленькими зелеными листьями, разноцветными бутонами и приятными ароматами.
Дом был простой и снаружи, и внутри - ничего лишнего, только удобство, простая красота и уют. Двери не белые с позолоченными ручками, а темные, простые, но внушающие больше доверия, чем богато отделанные. Джен сразу же захотелось заглянуть за такую дверь - должно быть, там что-то интересное! Малышке было всего шесть лет, и хотя она была старше своего двоюродного брата лишь на год, знала о жизни не намного больше.
Дверей в холле было много. Целых шесть, и за каждой было ЧТО-ТО. Именно ЧТО-ТО, для Джен было интересно все, и если она не знала еще, что это, то это было ЧТО-ТО.
Невысокая и не очень широкая лестница заскрипела. Эванджелин подняла голову и увидела худого, невысокого для его лет мальчика, с взъерошенными короткими черными волосами, очень густыми. Он был одет в добротные черные штаны и белую сорочку. Мальчик медленно спускался по лестнице и изучал ее взглядом с неуемным любопытством. Джен подбежла к подножию лестницы, оглянувшись на мать, которая весело болтала со старым слугой, стоя все еще у порога, и спросила:
- Ты Джек?
Мальчик неуверенно кивнул, встав на ступеньку выше Джен, и тоже спросил:
- А ты Эванджелин?
Джен кивнула и присела в реверансе. Мисс Лили-Роуз приучала ее к манерам с детства. Джек стал рядом с ней, придирчиво рассматривая сестру с головы до ног. Глаза у него были очень странные, - решила Эванджелин, темные, как маслины, большие, блестящие. Совсем не похожи на ее глаза - тоже темные, но серо-синие, а не карие.
Джен тоже оглядела в головы до ног Джека. Тот был одного с ней роста, но девочка чувствовала свойственное всем девочкам ее возраста превосходство над младшим.
- Ты меня младше! - пренебрежительно заявила она, подбоченившись и гордо, с ее точки зрения, выставив ножку в белом чулочке вбок.
- Не спорю. - ответил Джек, насмотревшись наконец на нее. Он занятный и странный одновременно, - подумала Джен, - такой серьезный и смешной... У него было необычное лицо, Джен никогда не видела таких лиц у настоящих англичан - с высокими широкими скулами, носом с горбинкой... Она сама была настоящей англичанкой, и носик у нее был вздернутый.
- Дженни? Вы уже знакомитесь? - раздался звонкий голос Лили-Роуз за ее спиной.
Наверное, стоит теперь сказать пару слов о внешности самой миссис Вестон. Это была еще молодая, очень красивая женщина с кудрявыми каштановыми волосами, приобретавшими темно-золотистый оттенок на солнце. Ее пухлые ярко-розовые губки очень выделялись на лице. Она была довольно высокой, с изящной тоненькой фигуркой, затянутой в корсет. Темно-зеленое платье подчеркивало ее глаза болотно-зеленого цвета и великолепную белизну кожи, которой так гордятся все коренные англичанки.
Эванджелин шагнула назад и почувствовала, как зашевелилась от ее движений юбка матери, как теплые руки Лили-Роуз, пахнущие молоком и розами, обняли ее.
- Привет, Джек! - весело сказала миссис Вестон.
- А я вас помню! - неожиданно заявил мальчик, замявшийся было перед открытым пренебрежением Джен. - Вы мисс Лили, сестра папы. А где папа? Он скоро приедет? От него долго уже не было вестей.
Мама шумно вздохнула.
- Джек...
Мальчик напрягся, сжал кулачки так, что они побелели. Джен почувствовала неладное, дядю Джона она помнила, он не раз бывал у них в Англии, в очаровательном домике на затененной кленами алее. Он всегда дарил ей что-нибудь, обожал маму, был учтив и добр со слугами... Джен искренне любила его, но ее детский разум не мог предполагать, что он может умереть. Она просто еще не знала, что такое смерть - ее отец умер до ее рождения.
- Он... приедет?
- Нет, Джек... - выдохнула миссис Вестон. Старый слуга, только что вернувшийся со второго этажа, куда относил багаж Лили-Роуз и Эванджелин, замер на месте. Его морщинистое лицо исказила гримаса скорби. Он понял.
Джек опустил голову. Похоже, он оказался умнее, чем думали и мать, и дочь.
- Он умер. Я знаю. - спустя некоторое время сказал он. Джен с любопытством смотрела на мать, но любопытство это было тревожное. Девочка чувствовала, что произошло что-то плохое.
- Мистер Джек! - нарушил молчание слуга. - Я думаю, мистер Джон составил завещание, по которому ваша тетя становится вашей опекуншей. Я помню, как он это делал. Мистер Джек, теперь вы богаты, и с вами будут жить мисс Лили-Роуз и мисс Эванджелин. Вы сильный, мистер Джек, вы сможете это пережить. - зачастил мужчина, глядя, как по смуглым щекам его маленького хозяина потекли слезы. В отличие от своей наивной кузины, мальчик знал о смерти немного больше...
- Мисс Лили, теперь вы хозяйка в этом доме. Я не знаю, что такое "завещание", но думаю, все так и есть, как говорил Эшли. - Джек кивнул на слугу, уходящего за одну из таинственных дверей. Он напоминал сейчас Лили ее брата, серьезного и очень взрослого в такие моменты. Казалось, это Джон теперь перед ней, маленький человек со взрослой душой.
Мальчик быстро взбежал по лестнице и скрылся в светлом коридоре. Хлопнула дверь, и в доме Джона Гранта наступила тишина.
Миссис Вестон взяла дочь за руку и поднялась наверх. Она не в первый раз была здесь и знала, где ей жить.
* * *
Джек страшно переживал смерть отца. Теперь в его темных глазах поселилась тоска, а в речи ирония. Он очень повзрослел за один день. Если по годам он был младше Джен, то по сознанию - гораздо старше.
Он начал часто бесцельно бродить по дому, в котором стали обосновываться потихоньку Лили и Джен. Замкнулся в себе, Лили редко ощущала его как шестилетнего ребенка, ей казалось, ему о меньшей мере лет десять. Хотя сознание у него осталось детским, во взгляде все-таки мелькало иногда что-то такое... очень взрослое. Миссис Вестон, это видела часто, Джен не замечала вообще.
Слуги быстро подружились с ними - они были хорошими людьми, бедный Джон Грант просто не знал плохих. Свой дом в Англии миссис Вестон продала. По завещанию Джеку доставался дом и бизнес торговца, но до его совершеннолетия этим должна была заправлять она. Лили была хорошей женщиной, очень любила Джека и свою дочь. Несмотря на первую неприязнь, они быстро подружились. Дженни поняла горе брата, а он понял ее поведение. Они были почти одного возраста, вместе играли, когда Джек отошел от потрясения, Лили вместе учила их читать и писать, и оба делали большие успехи. Пускай мальчик и девочка были очень непохожи внешне - Джек черноволосый, черноглазый, смуглый, худой и высокий, а Эванджелин наоборот - вся бело-розовая, златовласка с синими глазами и пухленькой фигуркой - они были похожи по характерам. Этих озорников знал весь город. Хоть Джон и вся его семья были дворянами, они не посещали почти светских приемов и обедов. Лили была очень домашней женщиной, а Джек и Джен пропадали все время на задворках, играя с соседскими ребятишками.
Дети росли, бизнес процветал. Через три года весь Сантьяго-де-ла-Вега знал о красивой торговке тканями и пряностями миссис Вестон, честно ведущей дела, но имеющей лучшую хватку, чем ее брат. Двое детей, подрастающее в ее доме, нравились всему высшему свету столицы Ямайки - милые, вежливые, с огоньком в глазах, они были очень дружны, стояли друг за друга горой и быстро научились подколам, иронии и невозмутимости. Джек и Джен, близнецы Джей, как их прозвали в шутку за непохожесть и короткие имена, начинающиеся на "J", всегда были душой компании детей, никогда не лезли за словом в карман и обещали стать настоящими леди и джентельменом.
Когда Джеку исполнилось восемь лет, Лили решила, что пришло время учить его дворянским искусствам - ездить на лошади, фехтовать, стрелять. Он проявил отличные способности ко всему этому, и миссис Вестон не сомневалась, что он станет завидным женихом, когда вырастет. Маленький Грант рос весьма симпатичным мальчиком, даже красивым, и девушки постарше смотрели на него с восхищениям, жалея, что он еще ребенок.
Но наступил день, которого Лили ждала и страшилась. Они были в порте Ройале по делам, только она, Джек и Джен, да старый Эшли. Там Джек в первый раз увидел море...
Они жили в трактире, неподалеку от берега. Целый день Джек пропадал на пляже, на золотистой песчаной косе, убегая туда вместе с Эваджелин. Однажды Лили сама пошла за ними, устав дергать бедного Эшли. Свою дочь она не нашла там, только Джека, сидевшего у самой кромки воды и неотрывно смотревшего на закат. Эванджелин, которой быстро надоела эта детскость, убежала в трактир.
Когда они уехали, Джек снова замкнулся в себе, как было после смерти Джона. Он ходил угрюмый, злой, больше не общался с другими детьми, редко выходил из комнаты... Иногда Лили, стучась к нему, слышала звон струн гитары, которую сама же подарила мальчику на день рождения - Джек обладал поистине золотым голосом. Миссис Вестон беспокоилась, ругалась, умоляла, но все было бесполезно. Маленький Грант жил спокойно, но отчужденно. Лили-Роуз знала, почему он стал такой. Он увидел море... и теперь не мог без него жить. Как его отец.
* * *
- Джек... - Джен состроила умильную рожицу, так что ее брат рассмеялся. - Ну отдай...
- Нет. Я еще не прочитал. - отрезал Джек. Он уселся в кресло и раскрыл книжку, содержавшую занимательные истории про пиратов.
- Ну Дже-ек... - Эванджелин встала на коленки, аккуратно подобрав подол лилового шуршащего платья.
- Дженни! Я потом отдам, ты же знаешь, как я быстро читаю! - засмеялся мальчик еще громче. Прошло уже восемь лет со дня смерти Джона Гранта, и почти ничего не менялось. Только дети выросли...
Джен смешно наморщила вздернутый носик.
- Ну пожа-алуйста...
Джек покачал головой.
- Ну и черт с тобой! - обиженно заявила сестра, тряхнув золотистыми локонами. Она встала с ковра, расправив складки платья, и направилась к двери.
- Леди так не говорят! - насмешливо сказал ей вслед Джек. Эванджелин оглянулась, показала ему язык и стремительно вылетела из комнаты. По коридору разнесся ее звонкий голосок, напевавший какую-то песенку.
Мальчик встал, отложив книгу, и подошел к окну. Внизу гуляли крестьянки, их мужья, чуть дерганые и все время оглядывающиеся назад - трактир был хороший, только располагался он в непрезентабельном районе порта Ройала, там, где жили чиновники и их жены, да и просто колониальные аристократы, постоялых дворов не было. Поэтому под окнами всегда стоял шум. Галдела толпа, периодически собирающаяся то у одной, то у другой лавки, которые в странном порядке, а точнее, без порядка были разбросаны по городу, громко спорили торговки-коробейницы и покупатели, ругались крестьяне со своими женами... Стучали колеса повозок, иногда проезжавших в форт и обратно от губернаторского дома или дворянских кварталов. Джек быстро привык к шуму, и чувствовал себя частью этого небольшого портового городка, тем более рядом было море... Он по-прежнему убегал к нему, сидел на песчаной косе... Теплые лазоревые волны приходили и уходили вместе с прибоем, как будто ласково гладили ноги, оставляя на золотистом песке белоснежную пену... Джек очень любил приходить к морю на закате, когда неяркое, спокойное солнце окрашивало волны в красноватый цвет. Небо тоже становилось красноватым, и казалось, что нет границ между ним и кромкой чуть волнующейся воды.
Джен не ходила с ним, ей, уже почти вошедшей в возраст, когда девушек выдают замуж, это казалось ребячеством, дурацкой причудой брата. Но Джек всерьез хотел стать моряком, военным на службе королевы... или пиратом. Только у пиратов есть свобода, у сына торговца-дворянина ее быть не может. Этикет - это тюрьма...
В один из вечеров Джеку не довелось полюбоваться закатом на море.
Джек сидел в своей комнате, устроившись в кресле поудобнее и читая книжку, которая вопреки всему оказалась интересной. Изредка он поглядывал в окно, наблюдая, как зажигается постепенно свет в других домах портового города. На угольно-черном небе медленно, по одной, появлялись звезды, крупные и сияющие, как алмазы. Солнце село не так давно, но сегодня мальчика не отпустили на море. Ему бы не потребовалось разрешение, но именно сегодня сбежать не удалось.
Джек привычно оглядел комнату, в которой жил. Она была просторная, и хотя мебели в ней было немного, по-своему уютная. Этот небольшой трактирчик тем и был хорош - в нем останавливались только дворяне. Номеров в нем было немного, но зато все они были довольно большие. И к тому же теплые.
В дверь тихонько постучали.
Джек нехотя поднялся из кресла и отпер ее.
- Лили? - удивился он. Миссис Вестон быстро вошла в комнату, от резкого колыхания ее юбки погасло несколько свечей, стоящих пониже.
- Джек, нас пригласили на губернаторский бал! - торжествующе заявила Лили-Роуз, кружась по комнате. Каблучки ее белых туфелек задорно постукивали по дощатому полу. Чтобы дать себе некоторую свободу движений, Лили чуть приподняла подол изящными ручками в голубых перчатках в тон платью.
- И ты, конечно, уже решила все за нас с Джен. - докончил за тетю мальчик.
- Ну... Джек... Нам это нужно. Может, тогда губернатор даст нам разрешение на продажу тканей и в порте Ройале, это ведь единственный город Ямайки, где мы еще не обосновались... - проговорила немного растерянно Лили, смутившаяся от такой реакции племянника.
- Да я понимаю. - пожал плечами Джек, перетанцовавший на балах губернаторов всех городов Ямайки. - Не первый раз. Когда? Судя по твоему наряду, сегодня вечером?
- Да! - миссис Вестон счастливо рассмеялась. - Дженни уже одевается, как думаешь, ей пойдет зеленое платье?
- Пойдет, - не задумываясь, ответил Джек, - у нее же волосы золотые, ей пойдет...
- Спасибо! - Лили немножко удивилась такому ответу племянника, не ожидая от него совета по части женских нарядов, но виду не подала. - Она хочет надеть розовое, но все-таки зеленый лучше.
Джеку было безразлично, в чем будет его сестра. Он закрыл дверь за счастливой миссис Вестон, вновь вспомнившей молодость, и стал переодеваться в другие, черные и потому праздничные кюлоты.
Повозка подъехала к воротам, выполненным в виде ажурной чугунной решетки. Лакей в нарядной ливрее медленно отпер их, и повозка въехала во двор, где стояло несколько карет, более богато украшенных. Джек первый спрыгнул на землю и галантно подал руку Джен. Лакей с другой стороны помог выйти миссис Вестон. Их проводили по вымощенной булыжниками широкой дорожке к главному входу. Белые с позолоченными ручками двери распахнул перед ними один из лакеев, после того, как они вручили ему три приглашения, и все трое вошли в просторный, ярко освещенный холл.
Дом губернатора был очень богато обставлен. Как объяснила Лили-Роуз Джеку и Джен, являющих собой прелестное зрелище абсолютных противоположностей, сначала должен был быть ужин, а потом собственно бал. Дети должны были ужинать за отдельным столом.
- Как и всегда. - язвительно прокомментировала Эванджелин, поправляя заколки в волосах, удерживающие сложную прическу из множества золотистых кудряшек, которые, к слову сказать, были натуральными. Джек насмешливо посмотрел на нее, думая в очередной раз, как хорошо быть мальчиком - просто причесал волосы и завязал в хвост, который у него получился весьма внушительным - природа не обидела, наделив шевелюру уже не очень маленького Гранта удивительной густотой. Впрочем, это была гордость всего рода - у людей этой фамилии всегда были очень густые волосы.
- Пойдем. - он согнул руку в локте, и Джен оперлась на нее. Они прошли в большую залу, в которой стояли два стола - большой и поменьше. У стен стояло несколько банкеток с ножками и подлокотниками темного дерева, обитых неизвестной Джеку красной тканью. Небольшими группами стояли гости - разнаряженные дамы и кавалеры, разговаривающие, хихикающие, спорящие... Сияли драгоценности, как игрушки на рождественской елке, переливались шелка и парча в ярком свете свечей. В воздухе витало множество ароматов духов, и амбре, получившееся в результате из смешения, оставляло желать лучшего. Было очень жарко, из открытых огромных окон не было ни единого дуновения ветерка, и почти все дамы усиленно обмахивались веерами с перьями, что не облегчало их страданий. Блестели зеркала и натертый паркет, в которых отражались надутые рожи чиновников и надменные лица леди, чопорно приседающих в бесконечных реверансах. Джен и Джек походили на двух кукол, нацепивших на застывшие лица учтивые улыбки, как заведенных кланяющихся, говорящих однообразные комплименты всем, кто с ними здоровался. Похоже, они были не единственными, кому опротивели такие мероприятия - толстый губернатор Норманн утирал лоб кружевным платочком и улыбался уже вымученно, у его дочери, хорошенькой, но почему-то смуглой блондиночки подгибались коленки, настолько часто она приседала в книксене. Она больше вертела головой и разглядывала других гостей, нежели приветствовала подошедших к ней.
Эванджелин резко дернулась, и Джек отвлекся от разглядывания губернаторской дочки. К ним подошла раскрасневшаяся Лили-Роуз, с чуть растрепанными волосами, что лишь прибавило ей прелести.
- Джек! Дженни! Нам надо представиться губернаторской чете! - взволнованно заговорила она, обмахиваясь белым веером.
- Им? - Джен махнула рукой в сторону смуглой блондиночки. К губернатору подошла высокая светловолосая женщина с аристократически тонкими чертами лица и что-то сказала, посмеиваясь, ему на ухо. Полненькая дамочка, болтавшая с ним, покраснела и, резко развернувшись, прошла мимо Джен. Губернаторская дочка проводила ее глазами и, заметив Джека, отвернулась. Изредка она все же посматривала в его сторону. Джек прикинул в уме, сколько ей лет, и пришел к выводу, что она его вряд ли намного младше.
- Им! - еще более взволнованно сказала миссис Вестон. - Пойдемте! - она развернулась и, гордо подняв голову, пошла к губернатору, сияя улыбкой.
Они пошли за ней, все так же держась за руки.
Лили-Роуз остановилась перед губернатором, его дочерью и высокой блондинкой.
- Позвольте представиться вам, Лили-Роуз Вестон. Это мои дети Джек и Джен. - прямо-таки светясь от счастья, проговорила она, присев в глубоком реверансе. Эванджелин тоже сделала реверанс, Джек поклонился.
- Какие милые и какие непохожие у вас дети, мисс Вестон! - медово улыбнулся губернатор, глаза у него были несчастные. Похоже, Лили заметила это.
- Прошу прощения, губернатор Норманн, я миссис Вестон. Джек не мой ребенок, это сын моего брата... Джона Гранта. О, вы, наверное, миссис Норманн? - обратилась она к светловолосой женщине, на которую удивительно была похожа смуглая блондиночка. Джек улыбнулся ей, губернаторская дочка зарделась и тоже сделала реверанс.
Лили-Роуз, оживленно щебеча с женой губернатора, куда-то пошла с ней. Джен и Джек тоже отошли. Они сели на ближайшую незанятую банкетку, поближе к окну. Оттуда веяло запахом зелени, моря. Это немного перебивало ароматы духов, и дышать было легче.
Эванджелин дернула брата за рукав. Тот недовольно повернул к ней голову, отвлекаясь от разглядывания толстой дамы на соседней банкетке - она напомнила ему свинью, настолько была некрасива, и Джек пытался вспомнить, видел ли он когда-нибудь таких же.
- Чего тебе? Джен...
- По-моему, на тебя заглядывается Анна.
- Кто такая Анна? - Джек поморщился.
- Губернаторская дочка. - Дженни указала веером на смуглую блондиночку, одиноко стоящую у стены. Когда Джек посмотрел на нее, она отвела взгляд.
- И что?
- Мама может тебя за нее просватать.
- Чего?! - поперхнулся Джек.
- Того! - Эванджелин постучала брата по лбу. Джек посмотрел на нее так, как будто хотел испепелить ее взглядом. - Мама мне сказала еще в трактире, что знакома немного с Хильдегард...
- Хильдегард?
- Женой губернатора, она немка. Она тебя давно заметила, помнишь, мы в порту их видели, когда лорд Томас прибыл?
- Помню.
- Ты еще тогда этой Анне понравился. - Джен хихикнула, покосившись на блондиночку, мелькавшую среди гостей. - И Хильдегард сказала маме, что хочет, чтобы тебя просватали к этой Анне... Она тебя всего на три дня младше, а тебе послезавтра будет четырнадцать... А ей - через неделю, и тогда она сможет танцевать на балах, а не только здороваться с гостями и обедать. И тогда вас могут помолвить, а потом, года через четыре - поженить...
Джек закашлялся. Джен сочувственно похлопала ему по спине и помахала веером.
- Лили не позволит! - возмутился Джек, глядя в нагло-безмятежные темно-зеленые глаза сестры.
- Мама-то да, - пожала плечами Эванджелин, - но кто ее спрашивать будет? Тут все прихоти губернаторской жены, а она-то почуяла в тебе выгодную партию для Анны... Мне это тоже все не нравится. Самое противное - нас никто не спросит. Просто женят тебя на этой дуре, и все.
- Леди так не говорят... - только и смог выговорить Джек.
На банкетку рядом с ними присела Лили-Роуз, мрачная как черт.
- Я погляжу, Джен тебе уже все рассказала. - поджав розовые губки, сказла она. - Хильдегард уже все решила. Вертит бедным Норманном как хочет. Да и Анна эта ее... Не нравится она мне. Хорошенькая, но... Не знаю. Не нравится. Джек, у нас нет выбора. Во-первых, тебе будет обеспечена карьера, любая - и военная, и чиновничья. Во-вторых, нам будет разрешана торговля здесь. В-третьих, возможно, тебя потом сделают следующим губернатором... и жена у тебя будет красивая! - Лили говорила нарочито радостно, но в глазах у нее засела тревога.
- А я так не хочу! - отрезал Джек. - Я не буду жениться на этой надменной дуре!
- Джек! - возмутилась миссис Вестон.
- Мама... - заканючила Эванджелин, сложив губки бантиком, - Может, не надо? Это же Джеку все жизнь испоганит...
- Джен! - возмутилась Лили-Роуз, но тут же сменила гнев на милость. - Нас-то кто спросит? Они тут главные. Захотелось - и все...
- Я сбегу. - проговорил Джек, взвесив в голове все плюсы и минусы.
- Выпорю. - сквозь зубы пообещала миссис Вестон, приторно улыбаясь кому-то.
- Не поймаешь... - так же улыбаясь, ответил Джек.
- Только попробуй. - мрачно сказала Лили-Роуз и ушла дальше болтать с Хильдегард Норманн.
Джек проводил ее глазами.
- Джен, я сбегу. Сегодня же.
- Ну и дурак. - равнодушно бросила Эванджелин. В глазах ее было беспокойство. - Тебя поймают. Да и денег у тебя нет.
- И не надо. Я нанимусь на "торговец", он завтра рано утром отходит. У капитана нет юнг вообще, я слышал, как он жаловался вчера в порту какому-то пьянице. Все выслужились. Вот я и нанимусь. Они уже кораблик свой почистили от шушеры морской всякой, все продали, все починили...
- А ты не думаешь, что они уже наняли юнгу?
- Нет. Я же вчера слышал, поздно вечером, да и сегодня тоже там был. Нет у него никого, а мальчик на побегушках-то нужен... - Джек ухмыльнулся. Джен передернуло.
- Ну тогда не знаю... Беги, если сможешь.
Джек подянлся с банкетки, задев пышную юбку проходившей мимо дамы. Эванджелин поднялась вместе с ним, и они направились к дверям, попросив какого-то слугу сказать миссис Вестон, если будет спрашивать, что они ушли прогуляться.
Когда оба уже выходили, из глубины дома внезапно раздался дикий женский крик. Как будто волнами в толпе гостей пробежал ропот, разнесшийся по всему первому этажу: "Миссис Норманн мертва!"
Джен резко шагнула назад, втянув Джека за собой.
- Побег отменяется! Джек! Кого-то убили!
Мальчику было все равно, убили кого-то или нет, главное, что его собрались в будущем женить на губернаторской дочке, такая перспектива ему не нравилась.
- Дженни! Давай я сначала убегу, а потом ты будешь сплетничать!
- Джек! - Эванджелин пораженно уставилась на него. За ее спиной какая-то леди в ядовито-розовом платье гулко бухнулась на пол. - Ты что?! Человека убили, а тебе лишь бы к морю! И к тому же, если ты сейчас сбежишь, то все на тебя и подумают!
Джен с детства любила тайны и интриги. Еще больше она любила их раскрывать. Или наоборот, напускать туману.
Джек остановился. В самом деле, что это он? Пускай он и не знал эту миссис Норманн (чего-то знакомая фамилия. Кажется, губернатора?), но посочувствовать стоило.
- Ну пошли.
Они медленно прошли в общую залу. Дверь в проттивоположном ее конце была распахнута, все гости столпились там. Джек и Джен начали пробивться поближе, но внезапно мальчика кто-то схватил за руку. Джек вздрогнул от неожиданости, но это была Лили-Роуз, бледная, как мел.
- Джек... Хильдегард убили... Я должна тебе кое-что сказать.. - она была очень взволнованна и встревожена, вся тряслась. Джек покорно пошел за тетей, сзади уныло плелась Эванджелин, которой не дали посмотреть на мертвую миссис Норманн.
Миссис Вестон остановилась в дальнем углу большого темного холла.
- Джек, держи. - она всучила ему мятую желтоватую записку и тяжелый перстень с синим камнем. В полумраке мальчик различил на внутренней стороне ободка инициалы "Р.Д.Т."
- Что это?
Эваджелин заинтересованно склонилась над золотой безделушкой.
- Мама?
- Это перстень лорда Томаса. - тихо заговорила Лили-Роуз. Она побледнела еще больше, большие глаза казались совсем черными. - Записка тоже его. Джек, это он убил Хильдергард. Прочитай записку, когда будешь на корабле. Ты все поймешь. Он убьет тебя. Беги, мой мальчик, забудь меня и Джен... Мы выкрутимся...
Миссис Вестон крепко обняла его. Когда она разомкнула свои объятия, в глазах ее стояли слезы.
- Отомсти за нее. И за меня. Беги! - повторила она.
Ничего не понимающий Джек кивнул, обнял Джен и выбежал из дома. Лили-Роуз и ее дочь смотрели ему вслед до тех пор, пока силуэт худого высокого мальчишки окончательно не растворился во тьме.
*Сантьяго-де-ла-Вега - столица о. Ямайка.
