- 24 -
«На море штиль - и не избегнуть встречи!
Но нам сказал спокойно капитан: "Еще не вечер, еще не вечер!"»

- Эй… - кто-то совершенно бесцеремонно пихнул меня локтем в бок, вырвав из таких уютных объятий Морфея, - Просыпайся!
Я нехотя открыла глаза… и сразу встретилась с непонимающим и колючим взглядом Джека. Мы лежали рядом на узкой койке в каюте пирата, я прижималась к его теплому плечу. Свечи уже прогорели до конца, оставив после себя лишь маленькие лужицы застывшего воска и острый запах гари, щекочущий ноздри. Сквозь неплотно задернутые занавеси в помещение пробивался тусклый свет раннего утра. Память услужливо напомнила мне о событиях предыдущей ночи, отчего мои щеки моментально покрылись краской.
Я пристыжено посмотрела на Джека.
- Что ты здесь делаешь? – этот вопрос, заданный мне гневным шепотом был настолько неуместен, что я, отпрянув от мужчины, тихо охнула и свалилась на пол.
- Что?! – ошарашено переспросила я, поднимаясь на ноги и отряхивая налипший на тело песок, коего на полу каюты пиратского капитана было предостаточно, - О чем ты?
- Я спросил, что ты делаешь здесь, в моей постели, да еще и в таком виде?..
- В каком? – я бросила взгляд на свое обнаженное тело, пытаясь сообразить, шутит ли Джек или говорит вполне серьезно, - А, ты про это! Слушай, сама не знаю. Вот просто так, случайно очутилась в твоей постели и голая. Ветром занесло.
- Между нами что-то произошло вчера? – пират, подперев голову рукой, с явным удивлением разглядывал мое тело, которое страстно ласкал еще несколько часов назад. – Я ничего не помню.
Подобное заявление повергло меня в шок. Нет, конечно, в современной жизни встречались мужчины, которые на утро после употребления большого количества алкогольных напитков могли заявить о том, что ничего не могут вспомнить. Знаменитое высказывание «Не помню – значит, не было» стало просто притчей во языцех. Но вчера Джек выпил мало. Для пирата, способного сохранять ясность рассудка даже после бутылки мерзостного ямайского рома, бокал красного сухого вина был как для слона – дробина.
- Да нет… - я с совершенно невозмутимым видом откинулась на спину стула, стоящего за моей спиной, удивляясь своему хладнокровному состоянию, - Совершенно ничего не было, капитан. Можете не беспокоиться.
- Ээээээ… - многозначительно протянул Джек, сев на койке и свесив ноги на пол, - Тебе не кажется, что это звучит несколько неправдоподобно в свете некоторых обстоятельств?..
- Каких это? – притворно удивилась я, принимаясь собирать разбросанную по всей каюте одежду.
- Ну… - Джек на какое-то время задумался, пристально наблюдая за мной, а потом вдруг добавил совершенно другим, насмешливым тоном, - Послушай, дорогая, тебе никогда не говорили, что твои ножки далеки от идеала?!
- Какая поразительная наблюдательность! – я подхватила с пола шляпу Воробья и прицельно запустила ему в голову - к сожалению, не попала, - Спасибо, что напомнили, капитан! Куда же мне без вашего участия!..
На душе стало так погано, что хотелось даже завыть. Создавалось такое впечатление, что меня только что благополучно вываляли в грязи по самые уши, и при этом, я еще и осталась крайней, потому что Джек благополучно ничего не помнил. Ситуация была просто из ряда вон выходящая. Я начала спешно одеваться, намереваясь как можно скорее покинуть каюту.
- Подожди! – Воробей спрыгнул с койки и, в два прыжка преодолев разделяющее нас расстояние, схватил меня за руку, - Ты можешь объяснить мне, что вчера произошло?
- Иди ты в ад, Джек!
- Я там уже был. Или ты забыла?
- Нет, дорогой мой… - я приблизила свои губы к уху пирата, - Ты был в Тартаре. В ад за твоей паршивой задницей я не полезла бы, даже за все золото этого чертова мира!
- Ты разговариваешь как портовая девка! – Джек скривился.
- После ночи с тобой я и чувствую себя как портовая девка! – со слезами в голосе воскликнула я. – Отпусти руку, мне больно!
Лицо пирата вытянулось, он отшатнулся от меня. Вдруг где-то на интуитивном уровне я почувствовала, что он на самом деле не врет, что он не помнит того, что произошло несколько часов назад. А еще… чего уж тут кривить душой, - мне понравилось то, что между нами было, не смотря на всю гнусность моего поступка.
- Джек… - я подошла к нему, опустив глаза, - Этого не должно было произойти. Это не правильно. Я… я Джеймса люблю, понимаешь? - Боюсь, цыпа, после того, что было между нами сегодня, вашим отношениям придет конец… - пират грустно улыбнулся, - Корабль – это не дом с каменными стенами. Здесь все слышно.
Это было как удар ниже пояса.
Мне подурнело, закружилась голова. Чтобы не упасть, я еще крепче вцепилась в руку Джека. Вся эта ситуация казалась глупой шуткой. Словно чьей-то могучей волей пират был ввергнут в бездну страсти и вожделения, а потом так же бесцеремонно из нее вытащен. Но зачем? Какую цель преследовал обладатель этой воли? Или… обладательница?
Страшная догадка вдруг поразила меня.
- Ну что же… - голос предательски дрогнул, - Даже в такой ужасной ситуации можно найти свои положительные стороны. Так нам будет проще расстаться.
Воробей только покачал головой, сочувственно глядя на меня своими темно-карими глазами. Я вымученно улыбнулась и, развернувшись, решительным шагом вышла из каюты пирата. В душе царил полный сумбур.
А на море начинался новый день. Солнце вставало из-за горизонта, пустив по поверхности воды золотисто-оранжевую дорожку, которая блестела и переливалась, словно расплавленное золото. Налетел свежий ветерок. Я задумчиво улыбнулась: казалось невероятным, что ветер, наполнявший громады парусов над моей головой, и движущий судно вперед, может так легко и приятно растрепать отросшие волосы, высушить пот, выступивший на лбу. Вид темно-бирюзового моря, мерно катившего свои волны, вернул моей растревоженной душе спокойное состояние. Я даже начала тихонько напевать.

And I know that he knows I'm unfaithful,
and it kills him inside
To know that I am happy with some other guy
I can see him dying.

I don't want to do this anymore
I don't want to be the reason why
Everytime I walk out the door
I see him die a little more inside
I don't want to hurt him anymore
I don't want to take away his life
I don't want to be... a murderer...*

- … весьма актуально… - голос, раздавшийся прямо над ухом, заставил меня вздрогнуть. – Я думал, ты не знаешь песен на английском языке.
- Джеймс, ты меня напугал! Зачем ты так подкрадываешься? – я попыталась улыбнуться, но, встретив колючий взгляд Норрингтона, тут же опустила глаза. – Весьма странно уметь говорить по-английски,  и не знать на этом языке песен, не находишь?
- Ты не хочешь мне ничего объяснить? – его голос был поразительно холоден и спокоен.
- Хочу… - я стушевалась. И в самом деле, что можно было сказать в ситуации, когда и так все ясно? – Я… это была ошибка, Джеймс. Досадное недоразумение…
- Недоразумение? – переспросил он, - Недоразумение?! Как ты можешь лгать, глядя мне в глаза?
- Я не лгу, Джеймс. Ты должен поверить мне. Пожалуйста…
- Как я могу поверить тебе после того, как ваши страстные стоны были слышны на всей «Жемчужине»?
Я вспыхнула. Кажется, краской покрылись даже кончики моих ушей.
Какой теперь смысл отрицать или что-то доказывать? Да и как докажешь свою невиновность в такой ситуации? И невиновна ли я на самом деле? Ведь можно было отказаться от предложения пирата, и не пойти с ним в его каюту? Можно! В конце концов, можно было не пить это чертово вино. Тоже можно! Но ведь пошла! И пила! И стонала от страсти, медленно плавясь от наслаждения в смуглых опытных руках Джека Воробья!.. Какие тут могут быть оправдания?
И как после такого Джеймс должен простить меня?
Простила бы я, если бы оказалась на его месте?
Нет. Не простила бы. Значит и он не простит.
Я отвернулась от Норрингтона, вновь устремив свой взор к горизонту. Пальцы изо всех сил вцепились в планшир, будто я хотела запустить их в древесину, словно это был мешок с мукой или зерном. Сердце бухало как молот, отдавая звоном где-то в ушах и отчаянно хотелось плакать.
- Это все, что ты собиралась сказать мне? – наконец нарушил тишину Джеймс.
- Мне нечего сказать. Я бы не пошла в каюту к Джеку, если бы ты вечером пришел за мной.
- Я был занят.
- Конечно! Распивать вино с Элизабет Суонн – весьма благородное занятие! – я взорвалась.
- Кто тебе сказал такую чушь? С чего ты взяла, что я был с Элизабет?
- Джек… - почти шепотом ответилая, уже предполагая, какой будет реакция Норрингтона.
- И ты поверила ему?! – Джеймс утратил свое самообладание, - Как ты могла поверить пирату?
- Так же как и ты – не далее чем несколько дней назад! Чем ты был занят, позволь тогда узнать?
- Качал помпу в трюме. Удивлена?
Вот и все. И малейший шанс, за который я так отчаянно цеплялась, как за спасительную соломинку, оказался всего лишь частью безукоризненного плана Джека Воробья.
Я закрыла лицо руками.
- Судя по всему, разговор окончен, – холодно отчеканил Норрингтон и повернулся, было, чтобы уйти, но я не выдержала - бросилась к нему, схватила его руку и прижалась к ладони щекой.
- Джеймс… Джеймс, я люблю тебя…
Как нелепо и пошло прозвучали эти слова! Как не к месту они были сейчас! Словно жалкое оправдание тому чудовищному поступку, который я совершила. Как будто милостыню просила я, а не признавалась  в чувствах своих. И не слышна была искренность в этих словах, потому что не мог ее услышать человек, которого предала любимая женщина.
Джеймс отвернулся, отняв руку от моей щеки.
А у меня подогнулись ноги, и я рухнула на палубу. Слезы, наконец-то прорвавшись сквозь барьер моей воли, так долго их сдерживающей, против моего желания потекли по щекам.
Он даже не обернулся.
- Ты не сможешь выкинуть меня из своей жизни, Джеймс Норрингтон, потому что я сама в ней не останусь! – в отчаянии крикнула я ему вслед.
Он повернулся, явно намереваясь что-то мне ответить, но в этот миг раздался крик дозорного с марса:
- Вижу корабль!
Сердце ухнуло куда-то вниз. Я вскочила на ноги. Тут же распахнулась дверь каюты капитана и Джек, взъерошенный, но серьезный как никогда, вылетел на палубу. Мы обменялись выразительными взглядами – он явно сочувствовал мой личной драме, но помочь ничем не мог, да и не собирался вовсе. Сейчас Воробья больше интересовало судно, так некстати появившееся на горизонте. И я прекрасно его понимала. А ветер высушил мои слезы.
Через пару минут на палубе высыпала практически вся команда «Черной Жемчужины». Пираты возбужденно переговаривались, указывая руками в сторону видневшегося вдалеке корабля. Слышались споры, кто-то даже заключал пари. Джек наблюдал за этим оживлением с весьма мрачным выражением лица. Судя по всему, желания вступать в бой у него не было совершенно. Это был неоправданный риск, учитывая наше положение и цель нашего путешествия.
Я поднялась к Воробью на ют. Джеймс с самым мрачным видом последовал за мной.
- Что происходит, мистер Воробей? Чье это судно?
- О, мистер Норрингтон, к чему такой официоз? – Джек театрально всплеснул руками, моментально вернувшись к своей шутовской манере поведения, - Может быть, нам пора стать чуть более лояльными друг к другу?
Вопрос был столь неуместен в этой тревожной ситуации, что я не смогла сдержаться, чтобы со всей силы не наступить пирату на ногу. Воробей ойкнул, и, бросив на меня полный обиды взгляд, тут же продолжил вещать в той же манере.
- Вижу, что не пора. Очень жаль.
- Джек!..
- Слышу-слышу, дорогая. Я прекрасно все понял. Вас интересует, что за славный кораблик мчится к нам на встречу на всех парусах? – получив утвердительный кивок головой, пират расплылся в лучезарной улыбке, - О, я спешу вас обрадовать – это судно принадлежит Ост-Индийской торговой компании. Не иначе, как лорд Бекетт пожаловал по наши души.
- Бекетт? Разве это возможно? – Норрингтон нахмурился, - Мы слишком далеко от Ямайки.
- Вы забываете, любезный, что сей представительный господин рыщет по всему Карибскому морю вот уже несколько месяцев, разыскивая нас с вами, и этих юных мисс, - Джек кивнул головой, указывая на меня и Ольгу, которая уже успела подняться на ют, пока мы пытались перепираться, - Это «Стремящийся». Если вы мне не верите, - можете убедиться в этом сами.
С этими словами, Воробей ловким движением извлек из-за пазухи подзорную трубу и протянул ее Джеймсу. Норрингтон нахмурился еще больше, но трубу принял и, раздвинув ее, направил в сторону приближающегося судна. Тем временем, я попросила у Джека его компас. Мою душу терзали смутные подозрения.
- И что же ты надеешься увидеть?.. – начал, было, язвить Воробей… и осекся.
Потому что компас четко указал в сторону приближающегося судна.
Джек внимательно посмотрел на меня. В его глазах промелькнуло что-то, похожее на сочувствие. А я ошарашено смотрела на картушку компаса, пытаясь осознать увиденное. Ведь это означало, что я четко определилась в своих желаниях. И то, что стрелка не указывала на Джеймса... нет, в это невозможно было поверить.
- Да, это действительно «Стремящийся», – изрек, наконец, Норрингтон, складывая трубу. – Каковы наши действия?
- Будем уходить. У меня нет совершенно никакого желания вступать в бой с кораблем, превосходящим наш по огневой мощи в несколько раз… - Джек многозначительно хмыкнул, - Мы маневреннее и легче. При таком ветре мы легко уйдем от преследования, а потом снова ляжем на прежний курс. Не бойтесь, девочки… - пират ободряюще улыбнулся нам с Ольгой, - Вы попадете домой, я за это ручаюсь.
И вот, «Черная Жемчужина», совершив поворот оверштаг, пошла курсом, совершенно противоположным тому, которым следовала ранее. Но вот что странно – как ни пытался Джек оторваться от преследования, перекладывая ли паруса на другой галс, уменьшая или увеличивая парусность судна, - все это совершенно не меняло картины. «Стремящийся» продолжал постепенно нагонять нас, словно какая-то неведомая сила толкала его вперед. Более того, компас Джека упорно продолжал указывать на преследовавший нас корабль, не зависимо от того, с которой стороны от нас он шел.
- Что за чертовщина… - пробормотал Норрингтон, вцепившись руками в перила юта.
- Судя по всему, лорд Бекетт явно намерен дать нам бой… - насмешливо ответил Джек, - Уйти от  преследования нам не удается. Поэтому, остается только один выход.
- Какой? – Элизабет, присоединившаяся к нам на ютее сразу после начала нашего «бегства», вскинула удивленный взгляд на пирата.
- Абордаж. У «Стремящегося» слишком много пушек. В таком бою нам не выстоять.
Спокойный и равнодушный тон, которым было все это сказано, заставил меня вздрогнуть.
Отдав команду на сближение с вражеским кораблем, Джек спустился с мостика, и принялся раздавать приказы направо и налево. Часть команды тотчас же перешла на пушечную палубу. Орудия готовились к бою, - были открыты пушечные порты, канониры нетерпеливо раздували фитили. Другая часть команды кинулась на ванты – в спешном порядке убирались паруса, для того, чтобы уберечь их от обстрела картечью. Пираты готовились к бою. Джек попытался, было, загнать меня и Ольгу в трюм, но, увидев решительность, написанную на наших лицах, только махнул рукой. Однако я не преминула воспользоваться представившейся возможностью, и встала рядом с Джеймсом, чувствуя себя гораздо безопаснее за его спиной, как если бы я спряталась на нижней палубе. Норрингтон натянуто улыбнулся, но прогонять меня не стал.
Убрав паруса на «Жемчужине», мы, тем самым, несколько замедлили ее ход, но судно, не смотря на это, продолжало идти на сближение, и уже находилась в пределах досягаемости носовых пушек «Стремящегося». Я, наконец, заметила тщедушную фигурку лорда Бекетта на юте; он легко вскинул руку – и воздух сотряс оглушительный грохот. Одно из ядер угодило в корму «Жемчужины», отчего корабль вздрогнул, словно смертельно раненая птица. Я вцепилась в рукав Норрингтона, изо всех сил пытаясь совладать с нахлынувшим на меня страхом. Джеймс, оглянувшись на меня, мигом оценил ситуацию, и всунул мне в руку свой пистолет. Я с благодарностью улыбнулась ему.
Рядом послышался прерывистый вздох – это Оля подошла и встала по левую руку от меня. Как обычно, мы готовились встретить опасность плечом к плечу.
- Огонь! – не своим голосом заорал Джек, вцепившись в перила юта с такой силой, что побелели костяшки пальцев, - Огонь, псы помойные, иначе пущу вас на ремни!
Словно только этого приказа и дожидаясь, «Жемчужина» дала залп из носовых пушек по кораблю Бекетта, который находился уже настолько близко, что, казалось, промахнуться было просто невозможно. И, тем не менее, ни одно из ядер не угодило в цель. Джек тихо выругался, пообещав вздернуть на первом попавшемся рее всех канониров, которые посмеют остаться в живых после предстоящей бойни.
«Стремящийся» чуть отклонился в сторону от прежнего курса, чтобы избежать носового столкновения, открыв тем самым для наших канониров свой правый борт. Мы не преминули этим воспользоваться, и обстреляли корабль противника из всех орудий. Палуба «Стремящегося» скрылась за клубами едкого дыма, от которого даже мы начали усиленно кашлять – один только Джек, как и прежде, стоял с совершенно невозмутимым видом.
На корабле противника послышались крики раненых и чья-то отборная ругань.
Было очень странно, что Бекетт позволил так вот просто подставиться под прицельный огонь наших орудий свое судно. Даже нам с Олей, совершенно не знакомым с тактикой ведения морского боя все это начинало казаться крайне подозрительным. Возможно, целью Бекетта был абордаж, но даже и в этом случае, он должен был, в первую очередь, обезопасить себя, вывести из строя наши пушки, лишить корабль возможности уйти от погони. Может быть, «Жемчужина» была нужна ему целой? Возможно. Но у меня почему-то складывалось впечатление, что причина кроется в чем-то другом. Слишком опрометчив был поступок для расчетливого лорда.
Когда же дым рассеялся, стало ясно, что все ядра «Жемчужины» угодили в цель. В правом борту «Стремящегося» зияли огромные дыры, пушечные порты были разворочены, а грот-мачта – разбита на несколько частей, которые держались только за счет спутанного такелажа. Палуба корабля от носа до кормы была усеяна обломками рангоута, тут и там лежали раненые и убитые. Но численное превосходство противника все еще было достаточно велико. Поэтому, оставался единственный выход, - тот самый, о котором говорил Воробей несколько минут назад.
Подождав, пока корабли сойдутся на достаточное расстояние для абордажа, Джек скомандовал к наступлению. Взметнулись абордажные крюки, которые тут же впились в фальшборт английского судна. С торжествующими воплями пираты начали тянуть за веревки крюков изо всех сил, чтобы сблизить корабли. Джек, наблюдавший за этим с мостика, скомандовал всем приготовиться к бою, снова бросив тревожный взгляд на нас с Ольгой. Но времени спорить уже не было. Корабли с резким стуком ударились друг о друга правыми бортами… и солдаты со «Стремящегося» с воинственными воплями хлынули на нашу палубу.
Кажется, такого поворота событий не ожидал даже сам Воробей. Впрочем, его замешательство длилось не более секунды, - и Джек, выхватив свою саблю, бросился в бой. Уилл, Джеймс, Эндрю и Элизабет, не задумываясь, рванули вслед за ним. А мы с Олей так и остались стоять на юте, с ужасом взирая на кровавое зрелище, развернувшееся перед нами. Все происходящее казалось настолько неправдоподобным, что я несколько раз потерла глаза кулаками, чтобы убедиться в том, что мне это не снится, и что там, внизу, на палубе, умирают люди. И было совсем не важно, одеты ли эти люди в синие мундиры офицеров, в красную форму британских солдат, или нет. Ведь это были люди, живые, настоящие, с горячей кровью и пылкими сердцами, с их любовью и ненавистью, с их страхами и желаниями. И они гибли со всей смелостью, присущей им, потому что были уверены в том, что умирают за правое дело.
Я с трудом сдержала приступ тошноты, когда один из солдат, почти взбежавший на ют по трапу, упал, пораженный метким выстрелом Норрингтона. Даже находясь там, в гуще сражения, он продолжал оберегать жизнь своей неверной возлюбленной.
При мысли об этом мое сердце наполнилось теплом.
Кусая от страха и волнения губы, мы с Олей выискивали в гуще боя знакомые фигурки. Вот Эндрю пронзил своей шпагой одного из нападающих на него солдат, с трудом увернувшись от выстрела. Вот Джек, даже во время сражения продолжая улыбаться, весьма бесцеремонно пнул одного из офицеров, так некстати попавшегося ему на пути. А чуть подальше – Уилл, сосредоточенно сжав губы, дрался сразу с двумя противниками. Его фехтование невольно вызывало у меня ассоциацию танца со шпагой, - настолько точными и четкими были движения молодого человека. Гиббс, сражавшийся на баке, уверенно помогал себе свободной рукой, раздавая тумаки направо и налево. Элизабет же нигде не было видно.
Бой длился не более часа. Люди Бекетта сражались весьма отчаянно, ободряемые мыслью о том, что они численно превосходят противника и, понимая, что пощады в случае поражения им не дождаться. Но, не смотря на их доблесть и отвагу, пираты быстро оттеснили их в носовую часть «Жемчужины», где отступать было уже некуда, и солдатам оставалось только, либо погибнуть, защищая свою жизнь, либо сдаться. Вскоре, оставшиеся в живых были взяты в плен и разоружены. Эта победа дорого обошлась «Жемчужине», она потеряла больше половины своей команды.
- … так-так, кто это тут у нас? – насмешливый, и до боли знакомый голос, раздавшийся совсем рядом, заставил меня вздрогнуть, - Мисс Флер, мисс Мари, весьма рад нашей встрече…
Я медленно повернулась. Оперевшись одной рукой на перила и расплывшись в самодовольной улыбке, буквально в паре шагов от нас стоял лорд Калтер Бекетт.
Мое сердце сжалось, полное нехороших предчувствий.
- Вы весьма спешно покинули наш гостеприимный городок. А ведь мы так и не успели потолковать с вами о том, что же вы сделали с сердцем Джонса… - Бекетт улыбался, но голос его был холоден, словно лед, - Это должна была получиться весьма занимательная история!..
- Нам не о чем с вами разговаривать, мистер Бекетт… - я поудобнее перехватила рукоять пистолета. Краем глаза я заметила, как Элизабет, находившаяся в тот момент ближе всех к юту, начала крадучись подниматься по трапу, рядом с которым стоял мужчина. – Сердца больше нет.
- Вы, должно быть, держите меня за идиота, мисс Флер? – осклабившись, Бекетт, наконец, снял свою добродушную маску, - Я прекрасно знаю, где сердце было, после того, как вы его украли, что с ним после этого стало и по какой причине это произошло.
- У вас прекрасный осведомитель! – Ольга фыркнула, - Скажите мне его адрес, я выпишу чек на его имя. Такую работу нельзя не вознаградить…
Кажется, ее спокойствие вывело Бекетта из состояния душевного равновесия.
Однако голос его оставался насмешливо-холодным.
- Замолчи. Ты и твоя сестра спутали мне все планы. Все было так детально продумано, так феноменально точно построено.  Еще немного, - и я стал бы губернатором Ямайки.
- Никогда! Уэзерби Суонн никогда не уступил бы свое место такому наглому и эгоистичному трусу как вы! – я почувствовала, как мои руки непроизвольно сжались в кулаки.
- Ты мне надоела. Так или иначе, твоя роль в этой пьесе уже сыграна. – С этими словами, Бекетт вскинул руку, в которой был пистолет. Щелкнула собачка взведенного курка.
- Нее-ее-е-еет!
Элизабет, наконец-то добравшаяся до юта, накинулась на Бекетта.
Между ними завязалась борьба. Девушка изо всей силы пыталась удержать руку Калтера, сжимающую пистолет так, чтобы он не попал в меня или Ольгу. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что нам нужно было поспешить на помощь Элизабет, отчаянно бросившейся спасать наши жизни. Но тогда, пребывая в шоковом состоянии, мы не сдвинулись с место, с ужасом наблюдая за развернувшейся перед нами борьбой. И в тот момент, когда, кажется, победа была уже близка, Бекетт вдруг резко высвободившись, оттолкнул от себя девушку, быстро вскинул руку и нажал курок. Грянул выстрел.
Элизабет беззвучно рухнула на палубу. Под ней тут же начала расплываться лужа крови.
Девушка была мертва.

______________________________________________________________________________________________________

* Отрывок песни Unfaithful - "Неверная", Rihanna.
Перевод:
Я знаю, что он знает, что я неверная.
Мысль о том, что я счастлива с кем-то ещё,
Разъедает его изнутри.
Я вижу, как он постепенно умирает.

И я больше не хочу этого делать.
Я больше не хочу становиться причиной того,
Что каждый раз, когда я переступаю порог,
Я вижу, как умирает какая-то частичка его.
Я не хочу причинять ему боль,
Я не хочу отнимать у него жизнь.
Я не хочу быть…
Убийцей.

- 25 -
«Это все, что останется после меня…»

Время, кажется, остановилось в этот миг. Я, застыв от ужаса, смотрела как под телом Элизабет, упавшей лицом вниз, расплывается лужа густой темно-красной крови, и продолжала искренне надеяться, что все это мне снится. Уши как будто заложило ватой – я не слышала ничего, кроме громкого стука своего сердца и прерывистого дыхания.
Все это продолжалось не более минуты.
А потом, издав долгий и какой-то нечеловеческий вопль, я бросилась к распростертому телу девушки. Рухнув рядом с Элизабет на колени, я перевернула ее лицом вверх. Огромные карие глаза, обрамленные черными пушистыми ресницами, застыли, устремив невидящий взгляд в небо над нашими головами. На ее груди зияла страшная рана, казавшаяся огромной от крови, пропитавшей одежду вокруг пулевого отверстия. Тело Элизабет было еще теплым, и казалось, что сейчас девушка крикнет что-нибудь, и весело рассмеется, довольная эффектной шуткой.
Но она не засмеялась. Она была мертва по-настоящему. Окончательно и бесповоротно.
Я почувствовала, как у меня по щекам потекли слезы.
- Убийца… - внутри заклокотало горе, - Убийца!!! Как ты мог!..
Я вскочила, вскинула руку, в которой сжимала пистолет… и в этот момент увидела глаза Уилла, поднявшегося на мостик. Джеймс и Воробей стояли у него за спиной. Пожалуй, это было зрелище пострашнее того, что до этого творилось на палубе. Потому что такой непереносимой муки и обреченности на лице я не видела никогда в жизни. Потом я перевела взгляд на Джеймса, боясь увидеть нечто подобное и в его глазах. Но, к моему удивлению, он неотрывно смотрел на меня. Кажется, сердце совершило сальто-мортале в тот момент. Моя рука дрогнула.
- Ну что же вы, мисс Флер? Почему вы не стреляете? – Бекетт осклабился, - Или вы ждете, когда ваши друзья сделают это за вас? Упускаете такую возможность!..
- Я не убийца, лорд Бекетт. Я не опущусь до вашего уровня.
- Ах, какие высокие слова! – мужчина рассмеялся, - Право, я тронут. До глубины души. Впрочем, вашим друзьям, боюсь, убить меня будет тоже не под силу.
- … не будь столь скоропалителен в своих выводах, Бекетт!.. – послышался рядом знакомый голос.
В воздухе повеяло нежным запахом лаванды, - запахом, который стал мне ненавистен из-за того существа, появление которого этот аромат предвосхищал. Я сжала кулаки, оглянувшись на Ольгу. Судя по сосредоточенно-серьезному выражению ее лица, она тоже обо всем догадалась.
Все мигом встало на свои места.
В воздухе, рядом с распростертым телом мертвой Элизабет, появился сиреневый туман, почти незаметный, словно это был дым от легких сигарет. Его тонкие струйки потянулись вверх и вниз, образуя уже знакомые нам очертания женской фигуры. Все замерли в ожидании. Кажется, даже само время замедлило свой торопливый бег, сжавшись до размеров мостика «Черной Жемчужины». Уилл с расширившимися от удивления глазами наблюдал за происходящим. И только один Бекетт продолжал самодовольно улыбаться. Когда же Эрида, наконец, приняла свой полноценный облик, она, оглядев первым делом всех собравшихся на мостике, вдруг разразилась громким мелодичным смехом.
Это было до дикости страшно и неправдоподобно – видеть, как красивая стройная женщина в платье цвета спелой сливы хохочет, стоя рядом с телом мертвой девушки.
- Замолчи! - я не выдержала первая, - Как ты можешь?!.. А впрочем, теперь все предельно ясно. Только зачем?.. Зачем все это, Эрида?
- Кто-то тут смеет меня упрекать? – богиня дернула изящным плечиком, - Я не обязана отчитываться ни перед тобой, ни перед твоими друзьями. А впрочем, ты и твоя драгоценная Ольга устроили чудесный хаос, не без моей помощи, конечно. Здесь стоит отдать вам должное.
- Что за чушь ты несешь? – Джек подошел ближе.
- Поосторожнее в выражениях, Воробей! Кажется, ты забыл, с кем разговариваешь! – глаза Эриды сверкнули гневом, впрочем, спустя мгновение, она уже лучезарно улыбалась. - Оказывается, тобой так просто управлять, Джек. Стоило только вложить в твою умненькую головку мысль о том, что ты страстно вожделеешь эту девчонку… и ты все сделал сам. Ах, какой был план, насколько точно ты все рассчитал и продумал!.. Ты меня впечатлил. Правда.
Норрингтон придвинулся ближе. Разговор явно становился все интереснее и интереснее.
- Зачем?.. – на лице пирата было написано неподдельное изумление, он растерянно посмотрел на меня, затем снова на Эриду, - Зачем ты это сделала?
- Видишь ли, милый мой… - богиня, подплыв к Джеку, ласково потрепала его по щеке, - Ты был всего лишь орудием. Инструментом. У меня были мысли совсем не о тебе в тот момент. Так что просто не бери в голову.
Внутри меня заклокотал гнев. В этот момент, кажется, я напоминала разьяренного быка, перед носом которого выразительно помахали красной тряпкой. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Все оказалось настолько просто и примитивно, что я мысленно кляла себя за свою недогадливость. Как я могла забыть предостережение Тиа Далмы?!
- Ты все-таки добилась своего!..
- Не совсем. – Эрида пристально посмотрела на меня, - Разговор с этой туземной ведьмой чуть было все не испортил. А ведь если бы ты доверяла своему любимому мужчине чуть больше, и рассказала бы ему о своем сне, о том самом кошмаре, которым ты не захотела поделиться даже с близкой подругой, тогда, быть может, и не произошло бы ничего между тобой и Джеком. Но ты промолчала. Так пожинай же теперь плоды своего молчания!..
Я посмотрела на Джеймса. Лицо его было суровым, складка залегла между бровей.
- А вы, Норрингтон, если бы вы больше доверяли любимой женщине, то выслушали бы ее, и позволили бы ей оправдаться. В конце концов, вы же находились на пиратском судне! – богиня самодовольно хохотнула, - От этих людей можно было ожидать чего угодно. Но вам, как оказалось, проще было обвинить во всем девушку, которая отчаянно пыталась сказать о своих чувствах. Что же, возможно, теперь вы пожалеете о таком опрометчивом поступке.
Все это напоминало мне дурацкую сценку из театра абсурда. Я судорожно сжимала во взмокшей от напряжения ладони рукоять пистолета, страстно желая выстрелить в Калтера, но при этом, понимая, что сделать этого я не смогу. Вид, с которым лорд Бекетт слушал монологи Эриды не оставлял никаких сомнений в том, что эти двое были заодно. Но вот насколько давно? Возможно ли то, что Бекетт был в  курсе причин, побудивших меня и Ольгу работать в его доме? Сейчас я уже не могла этого исключить. И тем поганее на душе от этого становилось.
Мысль о том, что все это могло быть продумано с самого начала, вплоть до того момента, как мы попали в этот мир, заставила меня содрогнуться. Эрида улыбнулась, довольная произведенным эффектом и повернулась к Калтеру.
- Что же до вас, дорогой мой лорд Бекетт, - я думаю, мы достаточно удовлетворили ваши амбициозные потребности. Теперь сыграем по моим правилам.
Богиня звонко хлопнула в ладоши. Это произвело странный эффект – от ее рук пошли воздушные волны, как от небольшого взрыва. Одной такой волной меня легонько толкнуло в грудь, другой – растрепало волосы.  Поле этого, неожиданно раздался долгий и пронзительный звук, удивительно похожий на чей-то стон, который разнесся далеко над морем. А потом, буквально в десяти ярдах от «Стремящегося», вода забурлила, словно в нее опустили гигантский кипятильник… и на поверхность вынырнул «Летучий Голландец» в сопровождении двух морских чудовищ – Цетаса и Кракена. Я отыскала глазами Прихлопа Билла – мужчина стоял на мостике, крепко сжимая руками шпаги огромного штурвала судна. Мы встретились взглядами. Прихлоп только печально покачал головой, - и я поняла, что в этой битве мы стоим по разные стороны баррикад. При мысли об этом, мое сердце болезненно сжалось. Я оглянулась на Уилла – молодой человек не сводил взгляда с фигуры своего отца.
- Что это значит? – в голосе Бекетта послышались тревожные нотки, - Что ты задумала?
- О, совершенно ничего особенного. Сущую безделицу… - Эрида улыбнулась и легко взмахнула рукой, подавая какой-то одной ей ведомый сигнал.
Словно только этого и ожидая, два огромных зверя, как по команде, набросились на «Стремящийся». Это было ужасающее зрелище. Щупальца Кракена быстро и методично обшаривали палубы, крушили мешающие переборки, вытаскивая из чрева судна вопящих от ужаса человечков, и отправляли их прямо в пасть чудовища. А Цетас спокойно, не торопясь, ломал мачты, словно это были какие-нибудь спички, и проделывал огромные дыры в бортах судна, - в которые сразу же хлынула вода. Все это происходило настолько стремительно, что, не прошло и пяти минут, как «Стремящийся», этот огромный прекрасный корабль, бывший некогда гордостью Ямайского флота, превратился в груду деревяшек, увлекаемых на дно двумя огромными морскими чудовищами.
Когда судно скрылось под водой, я, все еще не веря в то, что только что увидела своими глазами, медленно повернулась к Бекетту. Он был бледен и, в кои-то веки, не скрывал своего страха. Я почувствовала, как мои губы растягиваются в злорадной усмешке.
- Видите ли, лорд Бекетт… - Эрида, плавно покачивая бедрами, подплыла к мужчине, - Ваша проблема в том, что вы мне надоели. С вами стало скучно. Эти ваши… амбициозные планы по захвату власти на Ямайке – это не для меня. Я гораздо больше повеселюсь, наблюдая за тем, как трое разъяренных и люто ненавидящих мужчин убьют вас, как только узнают, что этих славных девчушек с вашей легкой руки ждет виселица. Да, мистер Мерсер уже все подготовил, его бы следовало наградить за исполнительность… впрочем, боюсь, вам это уже не удастся. Прощайте!
У меня поплыло перед глазами. Все вдруг начало вертеться вокруг меня, словно я оказалась в центре небольшого вихря. Палуба вдруг резко ушла из-под ног, от чего сердце тревожно ухнуло. Лица стоявших на юте мужчин вытянулись от изумления. Кажется, Джек даже крикнул что-то вроде «Эй, что ты задумала? Куда ты их уносишь?..»
Последнее, что я успела увидеть, – это Бекетт, сраженный пулей из пистолета Уилла Тернера. А потом темнота окутала мое сознание.

Очнулась я от сильного удара под ребра. Боль пронзила все тело, в груди что-то перехватило и я начала задыхаться, на глазах выступили слезы. В нос ударил резкий запах прелой соломы и нечистот. Этот запах показался мне знакомым. Я попыталась, было, приподняться на руках, и наткнулась взглядом на чьи-то сапоги прямо перед моим лицом.
- Так, уже лучше. Нечего валяться без памяти, когда жить осталось всего ничего. Поднимайся!..
Кто-то резко схватил меня за руку чуть повыше локтя и одним резким движением поставил на ноги. Я вскрикнула от боли, пронзившей мое плечо… и с удивлением уставилась на Мерсера, который, не скрывая злорадной усмешки, разглядывал меня.
- Добро пожаловать, мисс Флер. Узнаете местечко? В прошлый раз вы весьма спешно его покинули, поэтому сейчас я даю вам уникальную возможность познакомиться поближе…
Я огляделась – и сердце мое сжалось от нахлынувших воспоминаний. Не было никаких сомнений, - мы снова угодили в тюрьму Порт-Рояла. Все те же крохотные клетушки, тот же пол, устланный прелой соломой, маленькие зарешеченные окошечки под самым потолком и коптящие факелы в коридоре. Да, я узнавала это место – и от этого становилось еще страшнее.
Оля лежала на полу у моих ног. Она все еще была без сознания, и я искренне радовалась этому – Мерсер, и раньше-то не блиставший красотой, сейчас был больше похож на чудовище из какого-нибудь фильма ужасов, чем на человека. Его левая щека была разворочена, и я догадывалась, что это последствия давешнего выстрела Норрингтона. Судя по всему, местный доктор сделал все возможное, чтобы сшить разорванные лоскуты кожи более или менее ровно, но все равно создавалось впечатление, что щеку Мерсера заштопал мясник. Один глаз был закрыт повязкой, и можно было предположить, что под ней наверняка зияла пустая глазница.
- Хорошо выглядите, мистер Мерсер… - злорадно улыбнулась я, - Ах да, лорд Бекетт, к сожалению, не сможет вас поблагодарить за то, что вы подготовили все для нашей предстоящей казни… – лицо мужчины скривилось в жуткой гримасе, которая, должно быть, изображала изумление, - Да-да, не удивляйтесь так, я все знаю.
- Почему?..
- Он, видите ли, немножко умер. Эрида наигралась со своим очередным солдатиком и бросила его на растерзание гадким пиратам, которых он так ненавидел.
- Мисс Флер, вам не кажется, что вы слишком смело себя ведете?
Я сделала вид, что крепко задумалась.
- Вы знаете, совершенно не кажется!.. – выдала я через некоторое время, - После всего того, что мне довелось пережить, мне абсолютно все равно. Да, кстати, я – миссис Норрингтон, так что, будьте любезны…
- Вот как! – Мерсер притворно удивился, - И с каких это пор вы являетесь супругой изменника?
- С тех самых. Он не изменник. Он всегда поступал по чести. В отличие от вашего покойного хозяина, который так сильно стремился захватить власть на Ямайке, что не распознал предателя в своем самом могущественном союзнике, за что и поплатился.
- Собаке – собачья смерть… - послышался хриплый голос Ольги, - она тоже пришла в себя, - Бекетт получил по заслугам.
Мерсер попытался, было, пнуть девушку, но я кинулась на него и, оттеснив мужчину к решетке, навалилась всем телом, не давая пошевелиться. Мои руки сомкнулись у него на шее. Кажется, в тот момент я была близка к безумию. Это был уникальный шанс убить человека, которого я искренне ненавидела и по-настоящему боялась, но шанс весьма призрачный – Мерсер ловко заехал мне коленом промеж ног. Я согнулась от боли.
Прибежала стража. Нас растащили. Мужчина, задыхаясь и хватаясь за горло, выскочил из нашей клетушки. Когда за ним захлопнулась дверь, Мерсер снова злорадно улыбнулся и, смачно сплюнув на пол, быстрым шагом вышел из тюрьмы.
Я, дождавшись, пока немного утихнет боль, доковыляла до Оли, помогла ей принять сидячее положение, после чего рухнула рядом. Вся сила и смелость, которыми только что дышало мое сознание, куда-то вдруг испарились, и я вновь почувствовала себя слабой и беззащитной. Захотелось плакать, но теперь это была непозволительная роскошь. Слез и так было пролито слишком много. Да и… был ли смысл в напрасном сожалении сейчас? Все было кончено.
Я положила голову Ольге на колени и закрыла глаза. В душе была пустота.
- Ксю… - она ласково погладила меня по отросшим волосам, - Почему ты сказала Мерсеру, что ты миссис Норрингтон. Это ведь не правда…
- Когда он доберется сюда, мы будем уже мертвы, - бесцветным голосом ответила я, не открывая глаз, - Это единственный способ дать ему понять, что я думала о нем до самого конца.
- Ты думаешь, это конец?
- Мне кажется, что я знаю. Знаю, что это конец. Все. Жаль только… что родителей больше не увижу… и Яшку, - по моим щекам, против моей воли потекли слезы, - Больше не обниму Джеймса, не покатаюсь с тобой на велосипедах. Это все.
- Да, ты права, - Ольга вздохнула и легла на пол, - Это все, что останется после меня… - тихонько запела она, запустив пальцы мне в волосы. Я улыбнулась и начала подпевать.

Это все, что останется после меня,
Это все, что возьму я с собой.

Две мечты, да печали стакан,
Мы, воскреснув, допили до дна.
Я не знаю, зачем тебе дан,
Правит мною дорога-луна...

И не плачь, если можешь, прости
Жизнь не сахар, а смерть нам не чай...
Мне свою дорогу нести,
До свидания друг, и прощай!

Это все, что останется после меня,
Это все, что возьму я с собой…

Мы так и не заснули, до самого рассвета, предаваясь воспоминаниям о доме, об университетских деньках, о домашних любимцах, о родителях… и о друзьях, которых придется оставить. Мы не сожалели о своих поступках, не переживали о сказанных словах, не плакали от страха перед грядущей смертью – она стала слишком частым гостем на нашем празднике жизни. В эти предутренние часы, когда сам воздух становится тонок, как паутинка и поразительно чист, словно душа новорожденного ребенка, мы, не оглядываясь назад, как всегда плечом к плечу, готовились встретить свою судьбу. Сейчас было бесполезно проклинать жестокий случай, роптать на несправедливый выбор Фортуны или оплакивать собственную глупость. Выбор был лишь в том, как мы умрем – с гордо поднятой головой, расправив плечи или сломавшись и сдавшись на милость судьбе. И шагнув через порог нашей камеры, мы твердо знали, каким он будет, этот наш выбор. Оставалось надеяться, что он был правильным. А еще… еще страшно не хотелось умирать.
Мерсер ждал нас на выходе из тюрьмы. Он еще раз проверил, насколько хорошо связаны наши руки и, удовлетворенно кивнув головой, быстрой походкой направился в сторону видневшейся арки, которая, судя по всему, вела во внутренний двор форта. Солдаты, сопровождавшие нас, поволокли меня и Ольгу вслед за ним. Я для вида немного посопротивлялась, хотя, на самом деле, моих сил не хватило бы даже на полноценный крик. Казалось, что прошедшая ночь уже убила во мне душу. Оставалась сущая мелочь – расправиться с ее оболочкой из плоти, которая еще пыталась жить.
Внутренний двор форта представлял собой небольшую площадь, которая со всех сторон была окружена высокими стенами из темно-серого камня. Солнце, уже поднявшееся достаточно высоко, чтобы осветить место нашей казни, ласково обняло наши измученные тела своими теплыми лучами. Я невольно улыбнулась, глядя на пронзительно-голубое небо над нашими головами, на хрипло кричащих чаек, а потом, закрыв на миг глаза, я услышала шум моря, разбивающего свои волны о скалы под нами – и на душе стало удивительно спокойно.
А потом мы увидели виселицу. Высокий помост показался мне слишком длинным. Однако когда я посчитала количество петель, свисавших с перекладины, все вопросы отпали сами собой.
- Вы тут массовые казни устраиваете что ли? – насмешливый голос Ольги раздался за моей спиной, - И… я не поняла, мистер Мерсер, а где зрители? Воробей рассказывал нам, что его несостоявшееся повешение происходило на глазах, как минимум, полсотни зевак!..
- О чем ты, дорогая? – Я обернулась на подругу, - Мистеру Мерсеру не нужны лишние свидетели. В противном случае, каким образом он обоснует казнь двух хрупких беззащитных девушек?
- У меня есть приказ лорда Бекетта, - мужчина осклабился.
- Ваш лорд мертвее мертвого! Его приказы больше не сдерживают вас, мистер Мерсер. На вашем месте, я бы уже была далеко отсюда!..
- Но ты не на моем месте, дорогая! – Мерсер злобно расхохотался, и от его смеха у меня по спине побежали мурашки, - Повесить их.
Нас втащили на помост, надели петли на шеи. Мы стояли спиной к солнцу, поэтому прямо перед собой я видела свою тень – тень человека, приговоренного к смертной казни. Черный силуэт, словно фигурка в театре теней, - а сверху веревочка, за которую сейчас будет дергать невидимый кукловод. Веревочка дернется – и человечек запляшет свой последний танец смерти.
Палач, с натянутой на лицо маской, подошел к рычагу, положил на него руку и выжидательно посмотрел на Мерсера. Запахло лавандой. Не сразу сообразив, что это значит, я сначала не придала этому внимания, неотрывно глядя на руку палача, которая была затянута в кожаную перчатку.
- Страшно?.. – раздался над ухом насмешливый голос.
Я вздрогнула, оглянулась по сторонам, - но никого не увидела.
- Можешь не стараться… - Эрида захихикала, - Сейчас ты будешь похожа на полоумную, которая сошла с ума перед смертью и начала разговаривать сама с собой.
- А мне плевать. Что тебе нужно? – прошипела я сквозь зубы, заметив удивленный взгляд Ольги.
- Собственно… собственно ничего особенного. Вы двое так славно разнообразили мою скучную жизнь, что я, напоследок, решила дать вам надежду… в качестве награды.
- Какую еще надежду?..
- Ну… Например, вот эту…
В этот момент, на площади появился высокий немолодой мужчина. Его одежда явно была очень богатой, а парик – дорогим и качественным, что было отличительным признаком знатного положение в обществе. Что-то во внешности этого мужчины показалось мне очень знакомым, но что – я сейчас не могла сказать. За его спиной мы увидели несколько десятков вооруженных солдат. Завидев эту процессию, Мерсер сжался, как побитая собака, и начал медленно пятиться.
- Остановить казнь! – выкрикнул мужчина, бросив полный гнева взгляд на палача, - и тот отскочил от рычага, словно это было одно из щупалец Кракена.
Я почувствовала, как огромная волна облегчения нахлынула на меня. Посмотрев на Ольгу, я увидела, что подруга тоже радостно улыбается. По моим щекам потекли слезы радости.
- … я решила дать вам надежду, для того, чтобы ее тут же отнять! – прозвучал торжествующий голос Эриды у меня в голове, - Кажется, ты хотела узнать, почему компас Джека указывал на судно Бекетта? Я решила предоставить вам такую возможность. В конце концов, боги тоже умеют быть благодарными!.. Прощайте. Мы с вами весьма славно покуролесили.
В этот момент, рычаг сам по себе дернулся.
Люки под нашими ногами распахнулись, и мы рухнули вниз, повиснув на петлях, которые тут же затянулись на наших шеях. Перед глазами потемнело. В голове что-то зашумело. Я судорожно хватала ртом воздух, пытаясь сделать хотя бы вдох – и не могла. Связанными руками я попыталась схватиться за веревку, стягивавшую мою шею, но все, на что оказалась способна – это просунуть кончики пальцев под нее и изо всех сил дернуть. Что-то лопнуло и соскользнуло вниз.
Тихий звон порванной мною цепочки прозвучал погребальной песней в моих ушах.
Я в последний раз попыталась вздохнуть. А потом милосердная тьма поглотила меня.
И я умерла.

Отредактировано Ксюнель (2007-09-22 22:53:32)

~Pirate-Girl~, аммммм... нет, не задумывалась. Это ж я так, "плюшками балуюсь" (с) =) Пока горит ПКМ'овский огонь в груди - почему бы и не писать?
А дальше... жизнь покажет. Тем более, что осталась одна глава. И скоро она увидит свет.

Есть идеи, как могло бы назваться продолжение?

Автор. Ксюнель.
Название. «Уйти, чтоб вернуться...» ("На всю голову больна". Часть Вторая.)
Оригинальное произведение. «Пираты Карибского моря». Сиквел к фанфику «На всю голову больна…»
Рейтинг. R.
Жанр. Приключения, драма, фантастика.
Дисклеймер. Образы героев кинотрилогии "Пираты Карибского моря" принадлежат студии Дисней. Поскольку своим возникновением первая часть истории («На всю голову больна…») обязана фанфику Ksu-Warlok (в связи с чем возможны пересечения в сюжете и образах героев в первой части), не исключаю, что определенную степень воздействия данного фика можно будет обнаружить и в сиквеле. Персонаж «Эрида» повзаимствована из м/ф "Синдбад - легенда семи морей" кинокомпании Дримворкс. Особую признательность выражаю Зете за помощь в понимании образа коммодора Норрингтона и моей бессменой бете – Лисенку. Пролог данного фика был навеян «Сказкой для Ксюнель» авторства Кэт.
Статус. Не закончен.
Краткое содержание. Все просто. Главная героиня возвращается в прошлое, чтобы попытаться построить свое будущее. Хоть убейте меня, но я хочу «хэппиэнда».
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Возможны ООСы в понимании канонических героев – на этот счет даже не буду спорить. Как говорится, каюсь - грешен.

--------------------------------------------------------------------------

«Есть тьма, непроглядней той, с которой мы боремся. Эта
тьма царит в заблудшей душе. Война наша - не против царств
и княжеств, но против хаоса и отчаяния. Гибель надежды,
гибель мечты страшнее гибели плоти. С такой напастью
мы обязаны биться до конца. Будущее – повсюду вокруг нас,
оно выжидает на переходных этапах, чтобы быть рождённым
в момент истины. Нам не дано предвидеть черты грядущего
и свою судьбу. Мы знаем лишь, что будущее всегда рождается
в муках…» (с) Г'Кар

- Пролог -

Тусклый огонек свечи плясал на фитиле, исполняя какой-то одному ему ведомый танец. Золотистые отблески едва касались серебряного браслета - его задумчиво разглядывал мужчина, сидевший за столом, на котором стояла свеча. Уперевшись локтями в твердую поверхность столешницы, он приблизил запястье правой руки почти к самому лицу, медленно проводя указательным пальцем по звеньям. Это была простая цепочка. Немного грубоватая для тонкой девичьей ручки, на которую этот браслет был когда-то одет.
Он принадлежал женщине, которую он любил. И этой женщины больше нет. Она умерла. Погибла. А если точнее – она была убита и возможно, даже по его вине. По крайней мере, Джеймс Норрингтон чувствовал эту вину, как если бы она лежала на его плечах в виде тяжелого груза, вроде мешка с песком или камнями. Это чувство причиняло практически физическую боль.
Сравниться с ней могла разве что боль утраты.
Мужчина оторвался, наконец, от созерцания браслета, откинулся на стуле и закрыл глаза. Память играла с ним злую шутку. Не смотря на то, что прошло уже больше года с тех пор, как он видел девушку последний раз, в тот злосчастный роковой день, не проходило ни единого часа, чтобы его мысли не возвращались к ее образу, который он бережно хранил в своем сердце.
Ее звали Ксенией. Да, весьма необычное имя – но, как ни странно, оно ей шло.
Даже при всем огромном желании Норрингтона, Тернера и Воробья вместе взятых, «Черная Жемчужина» не могла успеть в Порт-Роял вовремя, чтобы спасти Ксению и ее подругу Ольгу от неминуемой гибели на виселице. В своих поисках, следуя обманному указанию компаса, они забрались слишком далеко от Ямайки. Но, не смотря на это, на пиратском судне были подняты все паруса, и «Жемчужина» полным ходом направилась в сторону Порт-Рояла. В голове у Джеймса молоточком стучала только одна  мысль: «Скорее, скорее, скорее!..»
Они не успели.
В тот день Воробей в сердцах зашвырнул свой злополучный компас в море.
Как рассказывал потом губернатор Суонн, девушек казнили рано утром, на рассвете. Мерсер позаботился о том, чтобы у данного мероприятия не было лишних свидетелей – на площадь Ксюшу и Олю сопровождали только лишь несколько солдат, наиболее приближенных лорду Бекетту. Губернатор пытался остановить казнь – за несколько минут до этого верные ему люди освободили мистера Суонна из тюрьмы, воспользовавшись отсутствием Бекетта. Они ворвались на площадь буквально за пару мгновений до того момента, когда палач должен был потянуть за рычаг, отвечавший за открытие люков под ногами осужденных. Мерсер, завидев множество вооруженных людей, тут же позорно бежал, и, казалось бы – девушки спасены!..
Но тут произошло непредвиденное.
Рычаг дернулся сам. Люки распахнулись, и девушки повисли в своих петлях, беспомощно хватая ртами воздух. Это было жуткое зрелище. В тот момент с губернатором и его людьми произошло что-то странное – никто не мог пошевелить и пальцем, чтобы хоть как-то помочь несчастным. Ксюша пыталась ослабить стягивающую ее горло веревку, просунув под нее пальцы, - но добилась только того, что порвала серебряную цепочку, которую носила на шее. И только в тот момент, когда девушки, дернувшись в последний раз, словно марионетки в чьем-то дьявольском театре, затихли, губернатор и его люди смогли, наконец, сдвинуться с места.
Мистер Суонн долго вглядывался в измученные лица обеих повешенных, после того как их сняли. Они были еще совсем юными, наверняка не старше его дочери Элизабет. А ведь она вполне могла оказаться на их месте, - ее тоже приговорили к смертной казни за помощь в побеге этому пирату, Воробью!.. Было страшно видеть, как тела девушек заворачивают в грубую мешковину – через несколько минут их поглотит темнота и холод могилы. Губернатор сам закрыл обеим глаза. И только через несколько часов после того, как тела Ольги и Ксении будут похоронены, мистер Суонн узнает, что одна из девушек носила фамилию Норрингтон. А еще через несколько дней в резиденцию губернатора ворвется сам Джеймс.
Ворвется только для того, чтобы убедиться, что он все-таки опоздал…
Было задано много вопросов. Мужчины долго разговаривали – Норрингтон бесцветным голосом пересказывал губернатору все события, произошедшие с ним после того, как он отбыл на «Морской деве» из Порт-Рояла, а мистер Суонн поведал Джеймсу о том, что творилось в городе, пока он долгое время отсутствовал. Известие о гибели дочери было для губернатора жестоким ударом - кажется, он постарел прямо на глазах. Тогда Джеймс серьезно опасался его за здоровье.
Норрингтон дал мистеру Суонну время, чтобы справиться с потрясением, хотя с трудом верил, что тот оправится от такого удара полностью. В те дни он много бродил по городу, который стал для него родным. Этот город Джеймс когда-то любил и по праву гордился им. Сколько надежд было с ним связано!.. Сейчас же это было всего лишь скопление серых каменных коробок, холодных, чуждых, равнодушных к чужому горю и не способных к состраданию.
Впрочем, и город не узнавал в этом осунувшемся небритом мужчине щеголя-коммодора, туфли которого некогда изо дня в день были начищены до блеска, с чьего лица никогда не сходило сосредоточенно-серьезное выражение, присущее тем, кто прекрасно осознает собственную значимость. Все красавицы Порт-Рояла томно вздыхали и прятали свои смущенные улыбки за веерами, едва только видели этого статного мужчину, который привычным движением закладывал руки за спину перед тем, как отдать тот или иной приказ. Нынешний же Норрингтон был тенью, лишь отдаленно напоминавшей того коммодора, которого знал и помнил Порт-Роял.
Понадобился далеко не один день, чтобы Норрингтон, собрав всю свою волю в кулак, смог зайти на площадь, где казнили девушек. Вечерело. В свете заходящего солнца эшафот выглядел зловеще. Толстые веревочные петли покачивались, повинуясь порывам свежего ветра, налетавшего со стороны моря. Этот же самый ветер трепал сейчас волосы Джеймса, играя с темными прядями, выбившимися из хвоста. Мужчина какое-то время стоял неподвижно, не решаясь подойти ближе, пока что-то блестящее, застрявшее между досками эшафота не привлекло его внимание. Когда же Джеймс приблизился и понял, что это такое – он похолодел от ужаса.
Это была та самая цепочка, которую носила Ксения. Простая серебряная цепочка с подвеской в виде вензеля начальной буквы ее имени, которая была сорвана с тонкой девичьей шейки в момент смерти девушки – в тот самый миг, когда петля затянулась настолько, что стало невозможно сделать ни единого вздоха... Теперь эта цепочка всегда была у Джеймса с собой.
Мужчина, тяжело вздохнул, откинувшись на спинку стула, и устало закрыл глаза. Память упорно цеплялась за все детали, прямо или косвенно касавшиеся Ксении. При всем его огромном желании, отрешиться от этих воспоминаний он не мог – слишком велико было чувство вины перед девушкой, которую он любил. Возможно, именно это самое чувство толкало сейчас Джеймса на авантюру, от которой коммодор отказался бы в любом другом случае.
На столе, рядом с его локтем лежало каперское свидетельство.
После того, как губернатор Суонн свыкся с мыслью, что дочери больше нет, он приложил максимум усилий для того, чтобы разобраться во всем том, что успел натворить Бекетт, пока пользовался властью. Норрингтон с каким-то отчаянным рвением помогал ему, и, как это ни странно, посильную помощь оказывал так же Джек Воробей, получая необходимую информацию по своим каналам связи. Таким образом, было доказано, что Бекетт, на самом деле никаких особенных полномочий не имел, и руководствовался в своих поступках целью сместить губернатора Суонна, чтобы самому занять его место. Выяснилось так же, что по той же причине имели место приказы о казни Элизабет, Тернера и Норрингтона, оказавшиеся на поверку, всего лишь очень качественной подделкой. Таким образом, Бекетт пытался обезопасить себя, лишив губернатора одновременно и дочери, и поддержки в лице коммодора. Единственным человеком, который был в курсе всех манипуляций лорда Ост-Индийской торговой компании, являлся Мерсер. В настоящий момент он был недосягаем для справедливого возмездия, поскольку весьма успешно скрывался. Конечно, следовало проверить Бекетта, и убедиться в том, что он на самом деле тот, за кого себя выдает, что он обладает теми огромными полномочиями, которыми пользовался, - но на это ушла бы уйма времени из-за большой отдаленности от Англии. И потом, разве кто-то мог сомневаться в подлинности печати и подписи короля?..
Из невеселых воспоминаний Норрингтона вырвал тихий, но настойчивый стук в дверь каюты. Получив разрешение войти, лейтенант Джилетт, вытянувшись по струнке, доложил о скором прибытии на Тортугу. Джеймс лишь устало кивнул головой в ответ. Эндрю сочувственно посмотрел на своего командира, но ничего не сказал – только бесшумно выскользнул из каюты и тихо закрыл за собой дверь. Норрингтон еще какое-то время смотрел на пламя свечи, а потом поднялся на ноги, и, взяв со стола каперское свидетельство, вышел из каюты.
Джеймсу предстояло встретиться с Джеком Воробьем. В последний раз.

Отредактировано Ксюнель (2008-01-02 16:58:07)