Jack Sparrow ох, для меня самое большое счастье, что тебе понравилось, капитан! А ты не мог бы ответить на вопросики выше? А то у меня как раз из-за них немного сюжет застопорился  :red:

Donkey

Но мне срочно, срочно нужны критики! Где же вы, родные! Ведь в бочке меда обязательно должна быть ложка соли! Хочется знать, что здесь не так (чувствую, что где-то я слажал).

Отредактировано Hector Barbossa (2006-08-10 19:40:49)

Неа) Сладкое и соленое должно быть в пропорции)

А, ну тогда вопросов нет
Я благодарен, спасибо за отзыв)
Беркана ну, чтобы не получалась "галиматья", с кондачка лучше не писать. Я ведь работаю и с реальными картами тех времен и настоящих, и с историческим учебником, и с корабельными энциклопедиями, чтобы все вышло честь по чести) Потому и долго.

Вот кстати факт! Спасибо! Уже исправил.

Это да...это от усталости (дописал к 5 утра). Испавлю.

Грейс, спасибо огромное! Мне очень приятно, что понравилось, правда)

Отредактировано Hector Barbossa (2006-08-11 02:36:51)

По просьбам трудящихся. Была такая история у нас с Джеком...он, наверное, вспомнит. Я долго думал, рассказывать вам ее или нет. Поначалу решил, что она не важная для общего повествования, но потом решил-таки показать. Лично я, когда ее вспоминаю, хохочу до слез - так она на данный момент смотрится весело. Особенно как мы с Джеком улепетывали...но обо всем по порядку.

Глава 2.
Маскарад.

Медальон.
Она рассмеялась, словно маленькая девочка, глядя на мелкий сапфир, заключенный в дешевую медную оправу. Но эта вещица была дороже всех на свете для нее.
- Гектор, я… не знаю, что сказать, - она чуть не расплакалась.
- Да брось, это еще пустяки, - махнул рукой молодой человек, стоявший у окна.
За окном расстилались чудесные пейзажи порта Кампече, расположенного в естественной бухте. Барбосса, двадцатипятилетний моряк, ходивший на торговом испанском бриге «Ла Белла», на данный момент уже 4 дня провел в этом гостеприимном городе, являвшимся важнейшим торговым центром колониальных владений Испании. На данный момент Барбосса не мог понять, что тревожит его. На берегу он видел какое-то мельтешение, чувствовал запах гари, но понять не мог, откуда. Он списал все на портовые работы.
Дюлсе, алькатраска, в венах коей бежала кровь негра и индейца, была лишь немногим моложе Гектора. Испанцы легко заключали союзы и с мулатами, и с алькатрасами, женщин коих ставили наравне с испанками. Когда два года назад Барбосса, имеющий за плечами богатый опыт ближнего боя (которому, как дворянин, обучался практически с пеленок) и мореплавания, прибыл первый раз в Кампече, он был поражен естественной красотой бухты. Здесь же он повстречал Дюлсе.
А сейчас на ладони алькатраски лежал свадебный подарок Барбоссы. Этот амулет моряку преподнес его приятель, ходящий с ним на «Ла Белле» - боцман Дарас, который утверждал, что вещица сделана руками индейских шаманов. Для Дюлсе, без памяти влюбленной в молодого моряка, этот простой подарок был дороже свадебных колец и вычурных сережек.
- Он приносит мне удачу, - улыбнулся Барбосса. – Когда при мне этот медальон, никакие пираты мне не страшны.
- В таком случае я буду носить его, не снимая, - хихикнула Дюлсе и прижалась к моряку. Гектор обнял ее, и они стояли молча, глядя на великолепие расстилавшегося перед ними города. Но прекраснее всех зрелищ для них в этот момент было спокойное, ласковое море. Барбоссе резануло глаза и он почуял дым. Где-то в портовых домах он заметил нечто вроде сизой дымки, но не обратил внимания.
- Ты любишь меня? – внезапно спросила Дюлсе.
- Так же, как и море.
- Многие моряки говорят, что море – это их единственная любовь, - заметила алькатраска.
- Как и мать, которую мы любим несмотря ни на что всю свою жизнь, - парировал испанец.
- Значит, море – это мать? – Дюлсе взглянула в синие, глубокие как озера Маракайбо, глаза Барбоссы.
- О да. Именно поэтому море мы любим больше всего. А рядом с этой любовью может стоять лишь любовь к тебе, - рассмеялся Барбосса и его возлюбленная вторила ему.
- А отец – корабль? – алькатраска шутливо дернула моряка за аккуратную, тонкую бородку.
- Ну да. А Свобода – это дитя моря и корабля, - ответил Барбосса серьезно, словно не понимания, чего смешного находит его невеста в этих простых и важных для него словах.
Внезапно за окном раздался раскатистый, тяжелый бой колокола.
Барбосса резко отпрянул от возлюбленной и буквально по пояс высунулся из окна. Алую, с желтым плюмажем, шляпу сдуло резким порывом ветра, но моряк не обратил на это внимания.
- Что случилось? Всего-навсего отбивают полдень, - Дюлсе с любопытством заглянула в глаза Барбоссы, для чего ей самой пришлось высунуться из окна, но то, что она увидела в них, заставило ее шарахнуться обратно в комнату.
- Это не обычный бой колокола! – вскрикнул Барбосса. – Это нападение!
- Что?! Но…кого?.. Как?!
Барбосса, оттолкнув с пути женщину, вылетел в коридор и буквально скатился со ступеней. Выбежав на улицу, он понял, что Кампече, ни разу не испытывавший сухопутных нападений, среагировал слишком поздно: когда бил колокол, прибрежные дома уже были в огне.
Толпа горожан из двадцати человек чуть не сбила Барбоссу с ног. Перепуганные до смерти, люди бежали куда угодно, только подальше от пристани. Это было одно из самых первых сухопутных нападений и, к сожалению, излюбленным их местом стал впоследствии именно неважно защищенный торговый город Кампече.
- Вот уж точно «Ах-кин-печ», - прошипел Барбосса. Это название на языке майя означало «Место змей и клещей». – Змеи поганые…
Он даже не успел сообразить, что произошло. Прямо в левое плечо моряка со свистом воткнулся метательный нож. Барбосса в изумлении посмотрел на ранение, а потом поднял взгляд и увидел в двадцати шагах от себя вычурно одетого человека. Черный камзол, портупея, на которой висела абордажная сабля, невероятно огромные для габарита обладателя ботфорты и нелепый клетчатый берет, в который так же несуразно было воткнуто воронье перо.
А позади него – двадцать вооруженных до зубов головорезов. В руках каждого из них было ружье примерно четырех с половиной футов в длину. Барбосса понял, что пропал.
Ему повезло, что он был одет весьма изящно и богато: нападающие увидели в нем вельможу.
- Меня зовут Люис Шотландец, - важно сказал человек в черном камзоле, с акцентом говоря на неважном испанском.
- Да хоть черт лысый, - оскалился Барбосса, понимая, что там, за его спиной, сейчас может случиться самое страшное. И поэтому доходя до состояния отважного безрассудства.
Человек оскалился и, взяв из руки близстоящего товарища ружье, вскинул его.
- Куда ты хочешь, чтобы тебе попала пуля? А хочешь, я сделаю тебе бесплатную операцию и ты станешь милым скопцом?
Барбосса бросился вперед, но через пару шагов его отбросило назад от сильного удара в раненое плечо. Теперь, пониже воткнутого до сих пор ножа, в камзоле зияла дыра.
Моряк сделал пару шагов вперед, после чего боль ослепила его и он понял, что проваливается в темноту.

***

Когда он пришел в себя, он был привязан к дереву. И страшная, жгучая боль в плече заставила его помимо своей воли кричать.
«Так тебе будет веселее коротать время», - было написано черной краской на противоположном стволе.
Рана была вымазана смесью испанского перца и лимонного сока, хотя о составе этой «мази» моряк мог только догадываться. От чего его мучения лишь преумножились, хотя сейчас его беспокоило абсолютно другое обстоятельство: запах гари, долетающий до него вместе с ветром.
Барбосса утонул в своем горе и в боли, приносимой ему не только раной, но и мыслью о невозможном: именно в этот день он был рядом и, тем не менее, ничего не смог сделать. Он надеялся, что ее хоть убили быстро, хотя эти мысли были неутешительны. Он прекрасно понимал, что она либо сгорела, потому что видел пламя, охватившее одну треть города, либо над ней жестоко надругались перед этим.
Либо вообще конвоировали на корабль (а что негодяи пришли с моря, он не сомневался).
Три часа моряк находился в беспамятстве. Иногда он пробуждался, иногда снова терял сознание. Когда он обнаружил, что уже не стоит, а лежит, он подумал, что умер.
Тем не менее Барбосса был еще жив. Около него расположилось пятеро людей, двое из них работали над его раной.
Как выяснилось много позже, это были одни из немногих, кому удалось убежать в глубь острова до того, как пламя или пираты их настигли. Эти недели, что впоследствии беженцы провели в лесу, стали для Барбоссы неприятно незабываемыми. Непредсказуемый ландшафт в глубине острова унес жизнь двоих из беженцев: один из них при охоте на дикую свинью зашел слишком далеко вперед и, не заметив за кустарником крутого спуска, упал и разбился насмерть. Второй ушел и не вернулся. Предполагали, что либо его загрызли дикие собаки (которые в изобилии водились на этих островах), либо его постигла участь первого.
Лишь спустя несколько этих адских недель их нашли испанские всадники, которые пришли на фрегате в порт Кампече, но обнаружили лишь одно сплошное пожарище.

***

Барбосса лениво развалился в кресле в своей комнате на втором этаже гостиницы. Около него на столе стояли бутылка черного ямайского рома, осушенная на две трети, а также корзина, наполненная фруктами.
В комнату, не стучась, бесцеремонно вошел пират, держащий одну из рук за спиной.
- Привет, кэп, - Барбосса стащил ноги со стола и повернулся в сторону двери.
- Можешь не вставать, Гектор, - важно ответствовал Джек, и шкипер оскалился.
- Сколько раз я просил тебя не называть меня Гектор? – Барбосса подбросил в руке апельсин.
- Увлекаешься после сплошного мяса фруктами? Похвально, - Джек схватил бутылку, встряхнул в руке и укоризненно посмотрел на шкипера. – Она же совсем пустая, Гектор.
Барбосса зарычал и схватил со стола нож. Джек выхватил пистолет и направил в сторону шкипера. Оба посмотрели друг на друга, а потом шумно рассмеялись.
- Хорош! – Барбосса легонько ударил Джека по боку ножом плашмя. – А чего-й это ты прячешь за спиной?
Джек ухмыльнулся и, наконец, вытянул вторую руку вперед. Еще более объемная, чем первая, бутылка водрузилась на стол.
- Рейд? – шкипер всадил нож в пробку и одним резким движением выдернул ее.
- Не, - Джек допил остатки первой бутылки. – Немного другое. Мирный набег.
Шкипер вытаращил глаза.
- Это как? Притвориться женщинами, прокрасться в комнату губернатора Порт-Рояла и стырить все, что там есть, включая ключи от сокровищницы оного?
- Ну почти, только элемент «Порт-Роял» надо заменить, - как ни в чем ни бывало, ответил Джек.
Барбосса поперхнулся, и кусок апельсина, словно пуля, вылетел из его рта и попал прямо в полную бутылку, где застрял в горлышке.
- Такую точность бы нашему канониру, - Джек протолкнул кусок пальцем в бутыль. – Да-да, друг. Именно так.
- А почему нельзя просто напасть…ну все равно на что, но просто…напасть?.. – шкипер раздосадовано воткнул нож в стол. – Это намного легче, чем сбривать усы и вообще притворяться бабой.
Джек вздохнул, словно разговаривал с пятилетним ребенком и хлебнул рома. Поморщился и положил ногу на ногу.
- Не так хорош, как нахваливают, - сказал он в пространство, и шкипер так и не понял, относятся слова к нему или к рому. – Зачем нам лишняя кровь? Зачем нам тратить снаряды, зачем нам терять людей, зачем нам потом грохать кучу денег на починку корабля? Меньшая кровь иногда окупает намного большее, чем многочисленные беспорядочные кровопролитья, учиненные с кровожадностью, подобной Вальпургиевой ночи, но приносящие малые плоды.
Барбосса приподнял одну бровь, а Джек хлопнул его по плечу, встал и вышел.

***

- Наш путь пролегает вдоль берегов Коста-Рики; по пути мы остановимся в проливе Бока-дель-Торо, чтобы пополнить запасы провианта. 
Джек сложил подзорную трубу и небрежно заткнул ее за пояс.
- Там водится много черепах, - пояснил он. – Их мясо очень вкусное, а жир можно использовать как специи.
Барбосса уже три месяца ходил под парусами Черной Жемчужины, успел сдружиться почти со всеми членами экипажа, но тем не менее, каждый раз узнавал о них и о капитане что-то новое. Несколько раз они заходили на какие-то острова, о которых он и не догадывался; там пираты могли спокойно починить судно, отдохнуть и поохотиться, чтобы пополнить запасы. Определенно, на «Либертад» методы были более жесткими – обычно просто нападали на прибрежную испанскую деревушку и разграбляли ее, иногда сжигали и захватывали людей в плен, чтобы потом продать. И, признаться, Барбосса к таким методам привык больше, чем к «мирным замашкам» Джека.
- Да было бы неплохо, - ответил он, все еще, тем не менее, сомневаясь относительно съедобности черепах. – А то запасы провизии и воды уже заканчиваются. Мы ходим уже пять дней, Джек, а команда прожорлива, словно стая волков. Надо бы сделать четкую диету…
- Зачем? – изумился капитан Черной Жемчужины. – Пускай едят, сколько хотят. Мы всегда можем пополнить запасы, когда захотим: Карибское Море изобилует маленькими островками или дикими бухтами, где можно легко добыть еще.
Барбосса фыркнул, но промолчал.

Через сутки, на рассвете, Черная Жемчужина достигла Бока-дель-Торо. Мыс этот достигает в окружности десяти миль  и со всех сторон окружен островками, так что защищен от  всех  ветров. Корабль встал в удобную природную гавань, и пираты высадились на берег. Кое-кто остался заделывать небольшую пробоину в трюме, которая случилась от того, что судно наткнулось на острый длинный риф, который не заметили члены экипажа. Течь была незначительная, поэтому корабль спокойно дошел до мыса, где и представилась возможность заделать пробоину.
Остальные высадились. Джек, Барбосса, а также еще с пару пиратов, Пинтел и Рагетти, отправились вдоль берега на лодке, чтобы найти черепах.
Наконец Барбосса заметил парочку крупных экземпляров на берегу, застал он их прямо во время любовных игрищ и не преминул сообщить капитану.
Джек махнул рукой:
- Сейчас у них сезон, поэтому их легко поймать.
- Ну так… - Барбосса кивнул в сторону добычи.
- Нет, эти не годятся.
- Они крупные, в них наверняка много мяса, - возразил Барбосса. – Я более здоровых даже не встречал.
- От них смердит рыбой, а мясо абсолютно непригодно в пищу. К тому же, в них больше жира, чем мяса, - отрезал Джек, и Барбосса фыркнул. Какая разница, если это черепахи. Они все смердят рыбой.
Наконец лодка достигла небольшой бухточки, где было достаточно глубоко. Джек прищурился и достал со дна нечто, похожее на гарпун: заточенный четырехгранный гвоздь длиною в два дюйма был насажен на палку длиной три фута. К концу палки был привязан трос. На вскидку Барбосса дал ему пятнадцать футов.
- Ты с этой палкой собираешься ловить акул? – усмехнулся шкипер. – Я не вижу здесь ни одной: берега чисты.
Джек приложил палец к губам и начал следить за водой. Барбосса проследил за взглядом капитана и заметил наконец в семи футах от лодки нечто вроде маленькой волны. Около трех минут они спокойно сидели, и шкипер уже начал думать, что они теряют время, когда над водой вдруг показалась голова черепахи. Джек, который был напружинен, словно кошка перед броском, резко метнул в голову гарпун. Затем, не мешкая, потянул трос на себя, и вскоре мертвая черепаха была втащена в шлюпку.
- Это зеленая черепаха, - констатировал Джек. – Мясо у них вкусное, а жир, если долго его есть, такой питательный, что вскоре у тебя самого рубашка станет вся в сале, вот увидишь, - он подмигнул.
Барбосса покачал головой. Вскоре они выловили еще три черепахи и наконец позволили себя отдохнуть. На берегу они развели костер и Джек, что-то мурлыкая под нос, начал чистить гарпун. Рядом с ним лежала плотно набитая чем-то сумка.
- Испанцы-рыбаки часто торгуют с индейцами, - пояснил он. – Смотри.
Капитан открыл сумку и достал оттуда какие-то баночки, а также повязки из мягкой коры, которые Барбосса видел в первый раз.
- Я? Одеться в это?.. Ты с ума сошел, кэп! Легче напасть, стырить и уйти, чем играть в этот цирк с переодеваниями.
Джек укоризненно посмотрел на шкипера. Уже в который раз.
- Ну ты можешь идти впереди меня как мой пленник. Испанцы выкупят тебя и…
- Ладно, - буркнул Барбосса и помял в руках повязку. – Но ЭТО я одену лишь тогда, когда мы сойдем на берег близ Коста-Рики.
- Ну конечно, - Джек улыбнулся, открыл баночку и начал что-то долго размазывать по лицу. Наконец Барбосса, увидев плоды его «живописи», расхохотался так, что с ближайшего дерева вспорхнул голубь. Джек молниеносно выхватил метательный нож и метнул в птицу.
- Эти голуби, когда прилетят на Тортугу и нажрутся там семян, потом абсолютно несъедобны, - он улыбнулся.
- Джек, я теперь верю всем рассказам про тебя. И касательно того, что ты способен выжить даже в аду, тоже, - рассмеялся Барбосса и принялся потрошить птицу.
Пообедав, Джек и Барбосса отправились в чащобу, оставив двух остальных пиратов разделывать черепах.
- Где-то тут должна быть пресная вода, - пробормотал Джек, когда они продирались сквозь кусты. По пути он срезал тростник, а одну веточку уже жевал, тихонько посвистывая.
Вдруг мимо уха Барбоссы просвистела какая-то ветка и, пролетев мимо, вонзилась в дерево. Это оказалась какая-то деревянная игла, похожая на дротик, но очень остро заточенная с обоих краев, которые были обожжены.
Джек и Барбосса резко обернулись и увидели, что на них несутся пятеро голых аборигенов. Тут же капитан Воробей выхватил пистолет, побежал им навстречу с диким криком и открыл беспорядочную пальбу в воздух. Индейцы резко развернулись и, крича, побежали прочь от него. Барбосса в смятении бежал следом за Джеком. Вдруг двое из аборигенов упали и растянулись на земле. Быстро вскочив на ноги, они уставились на пиратов.
Джек и Барбосса, забывшие, что на их лицах пестрые, словно перья попугая-сенегала, мазки (мазь, как сказал Джек, засохнет лишь через сутки, а им было необходимо произвести на испанцев должное впечатление; мокрая краска легко различит в них «белых»), тоже остановились и с минуту обменивались взглядами с индейцами. Один был явно важной персоной: пояс из коры дерева, который закрывал бедра, и золотая бородка в три дюйма длиной, она была подвешена на нитке через прорезь в нижней губе. Другой был абсолютно голый. Переглянувшись, индейцы вдруг бросились ниц перед пиратами.
Барбосса в смятении уставился на них, а потом обратился к Джеку:
- Они что, сдохли, что ли? Валяются без движения.
- Это дань уважения, наверное, - Джек подошел к одному из них, но тот не шелохнулся.
Внезапно раздался шелест округ приятелей, и на поляну вышло около десяти индейцев. На всех них были одеты кабале – повязки из размягченной коры дерева.
Этих двоих индейцы взяли на руки и понесли куда-то в чащобу, остальные встали сзади пиратов. Джек нервно улыбнулся и пошел следом за аборигенами, что шли впереди.
Вскоре они вышли в небольшое селение. Всего тут насчитывалось где-то около двадцати-двадцати пяти индейцев. Они не носили ничего, кроме кабале, а хижины были просты: две палки, между которыми натянуты большие пальмовые листья. Эти же листья они, видимо, употребляли как подстилки для сна.
Джека и Барбоссу провели к большому костру, вокруг которого сидело пятеро индейцев, не считая тех, что пришли с пиратами. Того, что был с золотой бородкой, опустили на землю, он встал, взял какую-то бутыль и протянул Джеку.
Капитан плеснул жидкости на ладонь и понюхал.
- Это банановое вино. Большинство индейцев делают вино из бананов или жареных ананасов.
- Вероятно, гадость, - сморщился Барбосса.
- Да нет, - Джек хлебнул из бутыли, удовлетворенно кивнул и передал ее шкиперу. – Возможно, удастся у них что-то выторговать. Они не похожи на браве индиас.
- Воинственные индейцы. Дикари, - хмыкнул Барбосса. – Да, испанцы их так называют.
Индейцы тем временем внимательно слушали речь пиратов и время от времени охали.
Джек достал кинжал и, тыкнув на него пальцем, произвел жест, означающий, будто он хотел отдать оружие главному. Индеец с золотой бородкой кивнул другому, и последний пошел куда-то за «хижины». Вернулся он со связкой бананов.
- Не-не-не, - Джек помотал головой. – Вода, - он сделал вид, будто пьет.
Индейцы переглянулись. Главный нарисовал на песке круг, а вокруг него точки.
- Ночь. Хорошо, - кивнул Джек и повернулся к Барбоссе. – Они хотят дождаться ночи. Вероятно, у них обычай торговать только при свете луны.
До конца дня пираты пили банановое вино, бродили по маленькому поселку и смотрели на образ жизни индейцев. Одна женщина приставала к шкиперу, на что он удивленно глянул на Джека.
- Ну, они как бы в знак гостеприимства должны предложить тебе женщину, с которой ты можешь делать, что хочешь, - ответил Джек. – Так принято у других индейцев, которых я знаю, и которые торгуют с пиратами. Как принято у этих – я без понятия. 
Барбосса оттолкнул женщину брезгливо и глотнул вина.
- А оно действительно неплохое, - согласился он. – Надо у них побольше выторговать его. А то в плавании жрем мясо и пьем только воду и ром. Надоело.
- Да, по крепости вино как французское, - Джека явно развязало на разговор. – А почему ты не хочешь взять себе девчонку?..
Барбосса нахмурился:
- Да пусть идут они…очень надо мне, что ли.
Джек промолчал и больше ничего не сказал.

Когда наступили сумерки, индейцы еще раз развели костер и привели дикого льва. Барбосса при виде животного вытаращил глаза.
- А чего он…на них не кидается?
- Может, накачали чем-то, - пожал плечами Джек. – Ядом или еще каким-то снотворным.
- Вялый он какой-то…должно быть, поэтому, - Барбосса хлебнул еще вина. Ему настолько понравилось, что за день он успел осушить уже три бутылки. Так что оба пирата держались миролюбиво и развязно.
Льва подвели к костру. Главный поднялся, что-то крикнул и на глазах пиратов заколол животное копьем. Лев практически бесшумно повалился на траву. Приятели переглянулись и судорожно схватились за бутылки, как за спасение.
Кровь изо льва около двадцати минут собирали в какую-то корзину, смазанную жиром, а потом главный поднес ее к Барбоссе и показал рукой на грудь пирата.
- Да не собираюсь я покупать у вас эту гадость! Вода, вода! – Барбосса проследил за взглядом индейца и вскрикнул: - Эту отраву за мой медальон?!
Рука пирата судорожно сомкнула маленький амулет: камень рубина в медной оправе. Главный заверещал, и все индейцы повскакивали на ноги.
Пираты подались назад, а индейцы пошли на них.
- Кажется, мы нарушили какой-то ритуал…
- Ну, в данном случае есть выход, - Джек схватил с земли огромную связку бананов. Здесь было около пятидесяти плодов, перевязанных жесткой веревкой. Капитан отступил чуть назад, а потом ткнул пальцем в главного.
Индеец с бородкой остановился, и Джек пихнул локтем Барбоссу: «Когда я скажу, мы побежим». Шкипер кивнул.
- Лови! Бежим! – Джек швырнул связку в индейца, схватил с земли еще одну и бросился с криком в чащу. Индейцы побежали в другую сторону, видимо восприняв два таинственных слова как страшное проклятье. Барбосса, выронив бутылку, схватил с земли какую-то закрытую корзину и рванул следом за Джеком.
Пираты бежали около двадцати минут. Наконец, оба повалились на землю и отползли в кусты.
- Черт, они, кажется, отстали, - Джек прижимал связку бананов к груди, словно мать младенца.
Барбосса промолчал о том, что они даже и не бежали.
- Ну, что тут у нас? – капитан вскрыл ножом крышку корзины, перевязанную такой же веревкой, и расхохотался.
В корзине лежало около десяти бутылок бананового вина.

Через сутки на закате Черная Жемчужина, нагруженная бананами, вином и огромным количеством черепахового мяса, которое успели наловить за остаток дня, вышла из бухты Бока-дель-Торо.
Джек стоял на палубе и целовал бутылку с банановым вином.
- Ты чего, кэп? – Барбосса, в этот момент проходящий мимо и несущий коку вязанку вяленого мяса, вылупился на Джека.
Тот махнул рукой и отпил вина:
- Есть вещи, которые тебе никогда не понять. Ведь французы никогда не научатся ТАК правильно делать этот божественный напиток, как, казалось бы, такие дикари, с которыми мы встречались. Кстати, что это у тебя за медальон на шее, за который они хотели торговать? Отдал бы им.
- Это второй медальон из общего набора, - буркнул Барбосса, тронув свободной рукой рубин на шее. – Второй был с сапфиром.
- И куда же он делся? – Джек глянул на шкипера.
- Пропал, - бросил Барбосса и пошел дальше.
- А есть вещи, которые мне никогда не понять, - согласился сам с собой Джек и достал подзорную трубу.

Отредактировано Hector Barbossa (2006-08-11 07:31:05)

Debora спасибо) Я исправил пару моментов, чтобы смотрелось логичнее.

Скарлетт, спасибо)

Кстати, на случай вопросов, хочу сказать сразу. Под "диким львом" подразумевается пума, горный лев. Она обитает на данный момент в Северной Америке. У индейцев данного острова считалось обычаем себе завести тотем. У этих индейцев тотем - лев. В те времена пумы водились и в Карибском Бассейне, в горной местности, тоже.

Lestat ну прямо уж так... Я сам заметил там множество ляпов и несостыковок (плюс скуднота описаний)... так что работы еще уйма.

Мне тут говорили, что нужно "гуще" в плане эмоциональных переживаний героев. Помниться, в своем трехтомном опусе "Дитя Баала" я таким путем и пошел. Повествование для меня самого было скучно, когда я прочитал его 3 года спустя. Слишком много эмоций, слишком мало реализма. И я решил пойти другим путем - сначала дать читателю возможность просто понаблюдать за приключениями героев, а потом вплести в это и интриги, и переживания, и даже некоторый "клубок" в дружеских отношениях Джека и Барбоссы (чтобы дать предпосылку к бунту шкипера). Потому я эту парочку всюду вдвоем и вожу - чтобы дать читателю возможность понять, как мы с Джеком сдружились в свое время.